Евгений судорожно начинает раскапывать. Задыхается, весь в снегу, его тошнит. Неужели не выдержит? Неужели не прокопает? Тогда задохнутся все.

Работает лопаткой, головой, руками. Нужно докопаться во что бы то ни стало, иначе всех постигнет гибель. Палкой на вытянутой руке ковыряет снег, и вдруг… дырка! Маленькая дырка. Тянется к ней, дышит, но облегчения нет. Еще и еще работает лопатой. Дырка становится больше. Чувствуется свежая струя. Спасены!

Снаружи ясный день.

Едва живые люди вылезают на солнце.

У Михаила, Виталия и Ленца пальцы ног и рук черные, они едва стоят на ногах. О Леониде и говорить нечего, хорошо, что хоть дышит.

Евгений сомневается, что они дотащат Леонида живым.

Упаковали Гутмана еще в одну палатку, протерли ему глаза и убедились – они целы. Леонид видит.

Через сто метров поняли, что никуда сегодня Леонида они не дотащат. Ночевать на снегу – значит рисковать всеми. О том, чтобы затащить Леонида обратно в пещеру, нечего и думать. Они укутывают его палатками, оставляют одного, а сами возвращаются в пещеру.

Весь вечер варят супы.

Евгений несколько раз спускается к Леониду, подкармливает его, последний раз уже в темноте.

Леонид жадно ест и бредит.

Спят крепко.

8 сентября. Евгений выспался. Погода пасмурная, но сносная.

Леонид чувствует себя лучше, встал на ноги.

Евгений ищет и торит дорогу.

У Михаила ноги сводит судорога.

Леонида в трудных местах стравливают на веревке.

Сходит облако лавины, оседает, в нем исчезает Ленц.

Затем находят следы, из чего понимают, что Ленц уцелел.

Полярным призраком с массой ледопадов, сбросов, гигантскими стенами хребтов спадает напротив широкий ледник. Облака покрывают стены, создавая картину грандиозного величия.

Внизу у лагеря все пьют из ручья.

Заработал примус.

Ночью разыгралась буря.

9 сентября. Лазарет среди снежной пустыни.

Пять ног и шесть рук (у Ленца, Виталия и Михаила) – черны. Щиколотки распухли, ладони как подушки. Особенно они страшны у Михаила. Виталий бодрится:

– Это ничего, лишь бы живым остаться. А срежут кое-что – не пропадем.

Леонид распух, стонет.

Евгений здоров и работоспособен.

11 сентября. Утро ослепительно-ясное.

Евгений помогает всем с лечебными процедурами, промывает Леониду глаза.

В полдень идет с Ленцем на ледник фотографировать.

Вечером подъедают продукты.

12 сентября. Виталий ушел с восходом солнца.

Груз тянут на импровизированных санях.

Вдруг разглядели лошадей, а вместе с ними Карибая и Тактасена.

Предчувствие толкнуло караванщиков навстречу группе.

С Виталием они разошлись.

На лошадей посадили Михаила и Ленца, который пожаловался на нестерпимую боль в ногах.

Заночевали, так и не дойдя до остальных лошадей.

Лошади всю ночь простояли голодными.

13 сентября. Вышли в девять часов. Ленц и Михаил чувствуют себя плохо.

Долго идут ровной мореной. Впереди лошадь Ленца.

Тактасен, рано утром ушедший за лошадьми, наконец появился с тремя из них и помог перегрузить вещи.

Евгений снова идет пешком.

Вскоре сделалось жарко.

Хан-Тенгри постепенно закрывается другими пиками.

К полудню встретили Виталия, который говорит, что чувствует себя лучше.

Ленцу всё хуже, едва сидит в седле.

Михаил ко всему безучастен.

Movement XXIII. Угол зрения Виталия

Виталия одолевали высокая температура и слабость. До поляны Мерцбахера больше двадцати километров – по хаосу льда и камня, по ледниковым трещинам глубиной в сотни метров, заваленным по колено снегом. От почерневших рук Виталия стал исходить трупный запах. Гигантская тень хищной птицы преследовала его.

Movement XXIV. Угол зрения Евгения

14 сентября. Леонид на подъеме еще раз свалился с лошади.

Ленц просит сделать передышку.

Евгений в роли сиделки у Ленца, Тактасен помогает разбить лагерь. Остальные отправляются отдыхать в лагерь алмаатинцев.

Ленц лежит в мешке и не может шевельнуться. Вечером посыпал дождик, но перестал. Ленц спит спокойно, но дышит плохо.

15 сентября. Утро сносное.

Ленц не может шевельнуться.

Он часто зовет Евгения.

С места они не двигаются.

16 сентября. В девять часов приехали киргизы из нижнего лагеря, привезли жерди для носилок.

Ленца удалось поднять на специально связанное каркасное седло.

Добрались до нижнего лагеря.

Уложили Лоренца под каменный навес вместе с Михаилом.

Ночь прошла тревожно.

Евгений дежурит около Лоренца, под камнем.

Ночь теплая.

17 сентября. Встали с рассветом. Утро ясное.

Ленц перебирает свои вещи. Просит то об одном, то о другом.

Евгений плохо его понимает.

Говорит Ленц тихо, неразборчиво, заговаривается. Лицо его заострилось, взгляд мутный.

Наконец выехали.

По дороге Евгений заметил, что с руки Ленца спала варежка, и он вернулся ее подобрать. Он сказал Ленцу, что, если ему тепло, лучше снять и вторую варежку. Ленц ответил по-русски:

– Не понимаю…

Через несколько минут он уткнулся головой в луку седла.

Евгений поднял его голову.

Нос скривился набок.

Пульса нет.

Искусственное дыхание не помогло.

Приладили тело Ленца на седле, прикрутили веревками.

Тактасен поддерживает сбоку.

Решили похоронить Ленца на Иныл-чеке.

Евгений написал карандашом на надгробном камне:

«Саладин Ленц. Умер 17/IX–36 г.»

Высечь надпись не смог.

18 сентября. Отправлена радиограмма: вызываем самолет.

На Малый Талды-су пришли в темноте, остановились в лесу. У больных температура снизилась.

Movement XXV. Угол зрения Виталия

Ленц умер в седле. Покоритель вершин Альп и Пиренеев, Анд и Кавказа, крутых стен и пиков Туркестана закончил свой путь у подножия Тянь-Шаня. Он был обморожен менее Виталия и Михаила, однако стал энергично бороться за свое выздоровление – керосином протирать места обморожений – и умер от общего заражения крови. Мечта Лоренца Саладина сбылась – он взошел на гигантскую мраморную пирамиду, на Повелителя Неба.