– Господи, Тина… Ты…

И поцеловал меня. Кровь побежала по венам быстро-быстро и собралась где-то в животе, расходясь оттуда сладкими волнами по всему телу. Я выскользнула из комбинезона. Дима снова сказал, словно выдохул:

– Тина… Ох… Ты…

Больше он ничего не говорил. Словно в горячке, мы обнимали друг друга, с жадностью припадая к телам друг друга, сворачивая все близлежащие предметы – табурет, какие-то кастрюли, еще что-то… Как слепая, все время на что-то натыкаясь, я пыталась выбраться из темного плена – своей развороченной кухни, своей развороченной жизни… Дима взял меня на руки и положил на ближайшее удобное место – на ковер в гостиной. Ну и себя, конечно, рядом…

– Дима, а ты зачем пришел? – тихо спросила я его спустя вечность.

– Вообще-то, я пришел поговорить с тобой о дружбе.

– Да мы вроде неплохо дружим, – рассудительно сказала я и хохотнула, пытаясь скрыть внезапно возникшую неловкость. Ничего себе, хорошенькая у нас дружба получается!

– Ну… теперь, конечно, заготовленная речь будет некстати, – улыбнулся Дима, потянулся ко мне и нежно поцеловал. Словно мы с ним уже полгода встречаемся и дело идет к свадьбе – вот как он меня поцеловал. Так радостно, спокойно, властно и нежно. Я в ответ тоже потянулась к нему, снова испытывая жажду, в полной уверенности в том, что только он способен ее утолить.

…– Так вот. На самом деле я хотел произнести совсем другую речь, а не ту которую заготовил, – сказал Дима, когда закончилась вторая вечность. – И я ее обязательно произнесу, как только починю твой кран!

Он пружинисто поднялся, оделся (при этом торс коварно оставил снова обнаженным) и подал мне руку. Я поднялась с ковра, словно королева – таким восхищенным, полным обожания был его взгляд. В комбинезон облачаться не хотелось, поэтому ограничилась легким шелковым халатиком.

В кладовке, действительно, обнаружился ящик с инструментами – Макс иногда что-то время от времени пытался починить. Правда, безуспешно; но для пущей важности обзавелся первоклассными инструментами. Дима взял ящик и нырнул снова под мойку, периодически оттуда возникая и меняя инструмент.

Я стояла рядом и не сводила глаз со своего гостя, любуясь им. На самом деле я прекрасно понимаю, почему герои порнофильмов – сплошь чистильщики бассейнов, косильщики газонов и слесари, а никакие не бледные менеджеры среднего звена. Мужчина, занимающийся не слишком изматывающим физическим трудом, выглядит очень сексуально. Особенно с голым торсом. Вот вечно пялящийся в монитор менеджер среднего звена, вздрагивающий от каждого вздоха своего начальника и нервно реагирующий на каждый телефонный звонок – это не сексуально. А слесарь… Трезвый… Молодой… И при этом с высшим образованием… В стильных таких очочках…

Елки-палки. Пора это прекращать, – испуганно подумала я. И как раз Дима окончательно покинул кухонные недра со словами:

– Все, готово!

– И тебе не нужна прокладка? Как жэковскому слесарю? – удивилась я.

– А в ящике с инструментами запасная была, – легко сказал Дима и спросил: – Не слишком ли большой наглостью будет, если я попрошусь принять душ в твоей ванной? Я весь потный и липкий, – смущенно добавил.

Это хорошо, что я перестала думать о порнофильмах, а то еще невзначай еще предложила бы присоединиться. А мне меньше всего хотелось опошлять прелесть момента.

– Конечно. Сейчас принесу полотенце.

– Подожди, давай я все тут на место поставлю, – и подвинул мебель на свои места.

Пока Дима плескался в душе, я наводила порядок на кухне и собиралась с мыслями. Это надо было прекращать, пока не поздно. Ну то есть, прекращать не мыслить, а странные отношения с Димой. Я что, назвала это «отношениями»?! Точно, нужно срочно завязывать!!!

И когда чистый, сияющий Дима появился на пороге кухни, и хотел мне что-то сказать, я не дала ему даже раскрыть рот:

– Дима, прости, но я прошу тебя уйти. Мне нужно подумать. Да и слесарь скоро придет, – невпопад добавила я.

Он помрачнел так, словно невесть откуда взявшиеся темные тучи набежали на небо, полное солнца и света. Задумчиво посмотрел на меня и тихо сказал:

– Ладно. Но ты должна знать, что мне было очень плохо без тебя. Это звучит странно, потому что, формально говоря, мы не были парой, мы не встречались, и все же – мне было плохо без тебя. Словно трудно было дышать. Я пришел, чтобы снова начать дышать, понимаешь?

Я молчала, понурив голову. Мне нечего было сказать, кроме того, что я совершенно, немыслимо, безумно запуталась – словно сидела внутри гигантского клубка из проблем и чувств, который не могла распутать. Поэтому я озвучила только то, что мне казалось самым главным:

– Я не могу. Сейчас не могу. Потом.

Конечно, понять мой краткий монолог было невозможно. Но Диме это удалось. Он кивнул и сказал:

– Хорошо. Я позвоню?

– Я сама. Захлопни, пожалуйста, дверь.

У меня не было никакой возможности проводить его хотя бы до двери. Потому что даже я сама не понимала, откуда взялись слезы на моих глазах.

Встреча с потенциальным рекламодателем подходила к концу, и я уже изрядно нервничала: опаздывала в лагерь, чтобы забрать Левку. Благо, встреча проходила как раз рядом с окружной дорогой, от которой до лагеря было ехать минут двадцать. Я чуть ли не бегом покинула офис будущего клиента, с застывшей улыбкой на лице запрыгнула в машину… Она не заводилась. Я немного подумала и снова повернула ключ зажигания в замке. Ноль реакции. Вышла из салона и два раза обошла свою «реношку», но никаких видимых повреждений не обнаружила. Тогда я пнула ногой переднее правое колесо. Затем, поразмыслив, левое. Но это не помогло: машина не завелась. Тогда я открыла и закрыла дверцу. Глухо. На этом все мои попытки завести машину с помощью шаманства закончились, и я приуныла. Раньше семейным транспортом занимался припадочный Максик. В чем-чем, а в машинах он разбирался. Это ведь железо, а не люди.

Особенно раздумывать было некогда. Я поставила машину на сигнализацию и ринулась на окружную – ловить попутку, так как времени на вызов такси уже совсем не было.

Едва добравшись до обочины окружной, я взмахнула рукой, останавливая машину и стараясь не обращать внимания на несколько стоявших поодаль барышень. Они неодобрительно покосились на меня, словно это была их личная дорога.

Я подняла руку и, притоптывая на месте от нетерпения, принялась ждать, пока остановится какой-нибудь машинка.

Наконец, притормозил не новый форд, за рулем которого сидел крупный усатый дядечка лет сорока с хвостиком. Он опустил стекло с моей стороны, перегнулся через соседнее сиденье и вопросительно воззрился на меня.

Я быстренько подбежала к машине и скороговоркой проговорила: