– До КПП на Пущу-Водицу довезете?

Дядечка почему-то удивился и спросил:

– Сколько?

– Ну я не знаю, сколько. Это вы мне скажите, сколько стоит эта услуга.

Дядечка прищурился и сказал:

– Ну… Пятьдесят.

И почему-то подмигнул. Мне это совершенно не понравилось, и я строгим голосом проговорила:

– Тридцать.

Он удивился пуще прежнего и даже переспросил:

– Ты уверена? Тридцать? А чего так?

– Потому что, по моему мнению, именно столько это стоит.

Дядечка крякнул и открыл дверь с пассажирской стороны.

Я плюхнулась на сиденье, пристегнулась и приготовилась ехать. Но водитель внезапно спросил:

– Так куда поедем?

– Я же сказала – КПП на Пущу-Водицу. Причем срочно.

– То есть, тебе сначала туда нужно?

Да что за болван такой попался?! Я от возмущения аж задохнулась:

– Да! Меня ждут! – проорала я.

– Подожди, я не понял – ты что, не работаешь? – словно начал что-то понимать дядя.

– О господи. Конечно же, я работаю, – произнесла я удрученно. – Только поехали уже, тороплюсь очень.

Он вроде бы немного успокоился и, наконец, двинулся с места. Но при этом почему-то решил, что я нуждаюсь в беседе с ним.

– Вот ты говоришь, что работаешь… А нравится тебе работа твоя?

– Конечно, нравится. Живое общение с людьми, постоянно что-то новое… Отличная работа, – улыбнулась я.

– О, ну это хорошо, что ты так реагируешь… А то многие не понимают, как можно с разными мужиками каждый день…

Я не поняла и даже обиделась:

– Что значит – с разными мужиками?! Во-первых, с женщинами тоже. Женщины даже интереснее мужчин часто бывают. Они читают больше, больше знают… Да и вообще, что значит – многие не понимают?! Это их личная проблема! Я, между прочим, своей профессии пять лет училась, а потом еще трудилась столько лет. Ничем не хуже профессия, чем у других, а может, даже лучше!

Я разгорячилась и начла жестикулировать руками. Мужик вжался в кресло и лишь испуганно на меня время от времени поглядывал.

– Да я ж тоже говорю. Хорошая профессия. Мужчинам помогает, – и, заметив мой свирепый взгляд, поспешно добавил: – И женщинам.

А я, вдохновившись, продолжила:

– Вот мама моя очень мной гордится. Ей не удалось стать тем, кем она хотела – всегда мечтала заниматься тем же, что и я. Но сейчас она очень за меня рада. Тем более, что недавно я открыла свой журнал!

– Журнал?! – Окончательно испугался водитель. – Журнал о… о… женщинах легкого поведения?

– Почему легкого? – в свою очередь, удивилась я. – Обычного поведения.

– Так ты же… сама…ээээ… легкого? – уже сомневаясь и заикаясь, спросил дядечка.

– То есть? – изумилась я. И тут, наконец-то, до меня дошло: – Вы что, приняли меня за проститутку?!

– Ну да, – кивнул головой вконец ошалевший водитель. – А за кого еще? Стоишь на окружной, при параде, голосуешь… Я ж еще спросил – ты работаешь?

Я расхохоталась. И сквозь смех произнесла:

– Конечно, журналистика – тоже древнейшая профессия, правда, занимает второе место после проституции… Вот почему на меня конкурентки так недобро смотрели! – вдруг прозрела я.

Но до пункта назначения дядечка меня все-таки довез. И не только до КПП, а до самого лагеря. Всю дорогу мы смеялись над этим недоразумением, и к концу пути стали как родные. Михаил – так, оказывается, звали искателя приключений – на прощанье помахал рукой и подмигнул. Уверена, эту историю он будет не раз рассказывать друзьям в бане, за бокалом пива или где еще он там проводит свободное время, если не ищет себе даму на вечер на окружной дороге.

А я собрала Левкины вещи, подождала, пока он распрощается с новыми друзьями, вызвала такси и отправилась домой вместе с ребенком. Как же я за ним соскучилась!

– Прювейт, яичницо, – возник на пороге кухни следующим утром Левка и обратился к своему завтраку.

– Ах Левка, до чего же я рада, что ты дома! – я обняла сына и, не удержавшись, принялась щекотать. Он рассмеялся, увернулся и неожиданно строго спросил:

– Какая-то ты слишком ласковая с самого вчерашнего вечера. Какие-то планы насчет меня?

– Да ты прямо Шерлок Холмс, сын, – пришлось признать мне необычайные дедуктивные способности наследника и, вздохнув, объяснить насчет планов: – Я ужасно занята на работе. Не хочешь с папой в село к дедушке с бабушкой съездить? У него как раз отпуск…

Меня ждала новая работа, и, пока я планирую быть в офисе, за сыном нужно кому-то присматривать.

– К бабуле с дедулей? Конечно, хочу! Спрашиваешь? И не надо испытывать комплекс вины. У меня большие планы на твою зарплату главного редактора!

Я улыбнулась. Это хорошо, что у сына мое своеобразное чувство юмора. Значит, я смогу с ним всегда общаться без проблем!

Артем перспективе провести с сыном две недели на природе обрадовался. А мне было грустно: не успела насладиться обществом ребенка, как снова выпихиваю его из дома! Поэтому решено было перенести их отъезд на понедельник, и я получила прекрасные выходные с Левкой.

Мы ходили в парк, в кино и на аттракционы. Я заряжалась энергией и любовью сына, словно аккумулятор от источника питания. Ни о чем не думала, просто радовалась моменту и зная, что сейчас я нахожусь именно там, где и должна быть: со своей семьей, то есть – с Левкой.

В понедельник утром Артем заехал за Левой, мы погрузили его сумку с вещами в багажник, и они уехали. Я знала, что сын радуется поездке; и все равно, печаль не отпускала все утро. Чтобы не дать разгуляться хандре вкупе с чувством вины, я быстренько собралась и отправилась трудиться над нашим новым журналом.

А нам по-прежнему срочно нужен был дизайнер.

– Слушай, может, Гришку из «Моего города» переманим? Он вроде бы ничего, – сказала Светлана.

Я вспомнила Гришу. Однажды я зашла в комнату к дизайнерам, где он ломал голову над рекламным объявлением, и обратился ко мне с вопросом: «Тина, как лучше сократить – «Большая Ж.» или «Б. Житомирская»? «О чем это ты, Гриша?» – спросили тогда я, имея в виду двусмысленность предложенных сокращений. «Да о названиях улиц. Полностью Большая Житомирская не помещается». «Может, лучше дизайн изменить», – резонно предложила я. На что Гриша ответил, что я ни черта в дизайне не смыслю.

– А ты знаешь, что он шансон слушает? – справившись с воспоминаниями, спросила я Светку.