не знаю, есть ли кровотечение или нет. Как я могу быть уверен, что с тобой все в порядке?

Он закончил говорить почти шепотом, и сердце девушки затрепетало. Цун Жун ощущала непреодолимую тягу к Вэнь Шаоцину, поэтому предпочла не отвечать.

Ее длинные и густые ресницы отбрасывали на лицо четкую тень. Вэнь Шаоцин видел, что у девушки поджаты губы. Неужели она так нервничала?

Цун Жун не была самой красивой среди девушек, которых когда-либо видел Вэнь Шаоцин, но он, несомненно, находил ее очаровательной. В ее облике читалась решительность и даже некоторая агрессивность, тогда как большинству восточных красавиц свойственны смирение и нежность. Однако несвойственная девушкам отвага придавала ей особое очарование. Ее яркие большие глаза отливали необычным кофейным оттенком. Когда Вэнь Шаоцин впервые увидел юную Цун Жун, он сразу подумал, что она хороша собой. А теперь она расцвела и стала настоящей красавицей.

Спохватившись, он сказал:

– Ладно, я схожу за Жаном-Иди-Прочь, ему надо извиниться перед тобой. А ты можешь принять душ, пока меня нет. Наверное, мое присутствие смущает тебя.

После его слов она действительно смущенно откашлялась.

– Может, я лучше схожу в душ дома?

– Хорошо, – кивнул Вэнь Шаоцин. – У тебя ведь есть ключ от моей квартиры?

И тут она вспомнила, что из-за ссоры совсем забыла вернуть ему ключ.

Вэнь Шаоцин еще не вернулся, а Цун Жун, приняв душ, расположилась на диване в его гостиной с ноутбуком в руках. Нажав на значок подключения к сети, она увидела длинный список названий и отправила сообщение Вэнь Шаоцину:

«Какой у тебя вайфай?»

Он быстро ответил:

«26647664649269267449652676».

«Какой-то случайный набор цифр. Как он их помнит?» – подумала она с усмешкой.

«А пароль?»

«Пароль: 42633».

Она не понимала Вэнь Шаоцина. Зачем было создавать аккаунт с таким длинным и сложным названием и ставить на него такой простой пароль? Однако, введя пароль, она убедилась, что он не подходит, и, разозлившись, написала соседу:

«Неверный пароль!»

«Ой, забыл уточнить: впереди двоеточие, а в конце точка».

Не нарочно ли забыл? Девушка негодовала. Как его только угораздило придумать такой пароль?

Она отбросила телефон и принялась за работу. Прошло довольно много времени, прежде чем послышался звук открывающейся двери.

Жан-Иди-Прочь, увидев Цун Жун, ошеломленно застыл у входа, не осмеливаясь войти в дом.

Цун Жун встретила его недружелюбным взглядом. Хотя девушка была одета в уютную домашнюю одежду, от нее веяло холодом.

– За побег с места дорожно-транспортного происшествия приговор от трех до семи лет лишения свободы.

Вэнь Шаоцин рассмеялся.

Девушка несколько секунд смотрела на собаку, поджав губы, затем сказала:

– Но тебе, должно быть, еще нет шестнадцати лет. Ладно, прощаю.

Она взглянула на Вэнь Шаоцина:

– На улице прохладно?

– Да, снова похолодало. Одевайся завтра потеплее.

Заметив, что Цун Жун работает, юноша спросил:

– Почему не перешла в кабинет?

– Я хотела дождаться твоего возвращения, – смущенно ответила она, – самой неудобно.

– Ничего неудобного, – возразил Вэнь Шаоцин.

Цун Жун и Чжун Чжэнь были хорошо воспитаны. Хоть Чжун Чжэнь и любил иногда подурачиться, но в общении с людьми он проявлял неизменную вежливость. Его сестра – возможно, в силу своей профессии – отличалась некоторой резкостью, но редко переходила границы приличий. Вэнь Шаоцину давно хотелось познакомиться с ее родными, узнать их семью поближе.

С тех пор как девушка увидела медицинские рукописи в доме Чжун Чжэня, она не переставала думать о кабинете Вэнь Шаоцина. Несколько раз она уже заглядывала к нему в гости, но туда еще не входила. И вот наконец такая возможность представилась. Как только девушка вошла, ее глаза устремились к книжным полкам.

– Можно посмотреть? – взволнованно спросила она.

Вэнь Шаоцин быстро привел в порядок материалы, разложенные на столе, и ответил:

– Да, конечно.

На полках громоздились толстые тома, посвященные медицине. В углу девушка заметила целый ряд книг, корешки которых отличались от остальных. Она взяла одну наугад. Это оказалась медицинская книга, переписанная от руки. И таких здесь было, наверное, несколько десятков! Страницы пожелтевших тетрадей были сплошь исписаны аккуратным бисерным почерком. Цун Жун пролистала рукописи и заметила, что в самых истрепанных из них почерк был неровным, а рисунки неуклюжими, будто их рисовал маленький ребенок. Но, чтобы писать таким мелким почерком, нужно очень много терпения. Откуда у ребенка такая усидчивость? Девушка пролистала еще несколько книг: почерк варьировался от более размашистого и свободного до строгого, по-старинному каллиграфического.

Цун Жун догадалась, почему почерк так менялся. Вероятно, ее сосед начал переписывать труды по медицине сразу же, как взял в руку кисть?

Девушка оглянулась на Вэнь Шаоцина:

– Это все ты?

Он взглянул на книгу, потом грустно улыбнулся.

– Ну, это история страданий. В детстве меня, в качестве наказания за шалости, заставляли от руки копировать книги по традиционной китайской медицине, и за десять с лишним лет их накопилось немало.

– Когда ты в последний раз занимался этим?

– В последний раз… после подачи заявления на вступительные экзамены.

Вэнь Шаоцин очень ясно помнил: его дед хотел, чтобы его внук изучал традиционную медицину, но он подал заявление на хирургию. Дедушка Вэнь страшно разозлился и заставил его все летние каникулы переписывать книги в своем кабинете. Так что самые длинные за все свое студенчество каникулы он провел под стрекотание цикад в компании четырех драгоценностей дедушкиного кабинета: кисти, бумаги, туши и тушечницы[8].

Она продолжала перелистывать книги одну за другой.

– Почему ты перестал переписывать? Наказание упразднили?

– Нет, – ответил Вэнь Шаоцин после небольшой паузы, – просто придумали другое.

Она уловила в его голосе что-то странное и с любопытством спросила:

– А какое?

Выражение лица Вэнь Шаоцина вдруг изменилось. Избегая ее взгляда, он откашлялся:

– Расскажу в другой раз.

Вопрос о наказании неожиданно смутил сильного и уверенного в себе Вэнь Шаоцина. Должно быть, в этой истории речь шла уже не просто о страданиях, а об унижениях.

Цун Жун все еще держала в руках книгу, и ей захотелось забрать ее с собой. Она робко взглянула на собеседника:

– Можно мне взять эту рукопись?

– Тебе она нравится? – удивился он.

– Ну… я видела такую однажды у Чжун Чжэня. Когда я попросила у него, он мне не дал.

Вэнь Шаоцин немного подумал и вдруг лукаво улыбнулся:

– Это свадебный подарок для моей невесты, который я готовил с детства. Если возьмешь – станешь моей женой.

– Тогда не надо, – холодно ответила девушка, рассердившись. Снова этот негодяй напомнил ей, что у него есть возлюбленная.

Он сразу сменил тон:

– Не сердись, я пошутил. Бери какую хочешь.

Но девушка раздраженно отказалась:

– Нет, не надо.