Сержант Безгодков вспоминал рейды, боевые операции. Не раз ему приходилось смотреть смерти в глаза. Он вспомнил свою первую, а затем вторую контузию, полученную в ходе боевых действий. До сих пор отдавал шум в ушах.

— Так и не спишь, Рыжий? — спросил опять вошедший сержант Нигамутдинов. — Вставай тогда, а то ротный тебя уже спрашивал.

Безгодков потянулся на кровати, нехотя поднялся, но опять задумался.

— Не переживай, Рыжий, скоро домой, — улыбаясь, сказал Нигаметьянов, затем похлопал его по плечу и весело промолвил:

— Дембель неизбежен, как крах капитализма!

— Да ладно тебе, Равкат! Не сыпь мне соль на рану, — ответил Безгодков.

— Тогда иди завтракай, а после занятий по боевой подготовке будь готов ехать за дровами, а то уже запасы заканчиваются, — произнёс сержант.

Боевая подготовка началась опять со стрельбы из танка. На этот раз ротный провел перестановку. Теперь вместо наводчика орудия был сержант Безгодков, а танкист был на его месте. Нормативы вновь выполнили успешно: всё было отработано до автоматизма. Затем одновременно заработали миномётные расчёты внизу и сверху на выносном посту. Старший лейтенант Годына на этот раз побывал и на выносном посту, обучая расчёт миномёта и гранатомётчика АГС, а потом спустился вниз. Особо выделялся опытный гранатомётчик рядовой Мошкин. За его стрельбой из автоматического гранатомёта АГС-17 с восхищением смотрели все. Он на глаз, без наводки прицела точно поражал все цели. Маленький шустрый Мошкин и в ходе боевых действий отличался поразительной находчивостью. Он всегда в ходе боя выручал своих товарищей, осуществляя огневую поддержку из своего гранатомёта.

На занятиях по боевой подготовке командир роты требовал, чтобы была взаимозаменяемость, поскольку в бою солдат обязан знать не только автомат, пулемёт, но и уметь стрелять из обычного РПГ-7, одноразового гранатомёта «Муха» и АГС-17.

Солдаты с восхищением и завистью смотрели на Мошкина: стрельнуть из АГС-17 хотелось всем. Мошкин профессионально обучал их. Когда он объяснял все тонкости стрельбы из своего любимого гранатомёта, его загорелое, сосредоточенное лицо выглядело гордым и открытым, а добрые глаза светились мягкой теплотой, свидетельствующей о полном душевном равновесии.

Не давалась стрельба только одному бойцу, флегматичному, немного неуклюжему Петрухе из Новгорода, хотя у него уже пошёл второй год службы. Как ни старался Мошкин его научить стрельбе из АГС-17, никак не получалось! В конце концов Мошкин не выдержал и с негодованием сказал:

— Петруха, больше ко мне не приставай. Запомни! Если ты со своим сержантом ругаешься, ему что-то доказываешь, оправдываешься — это дело обычное, поправимое. Если с товарищем поссорился, также поправимое, а вот если душа к чему-то не лежит, то это уже судьба. Занимайся тем, чем можешь со своими знаниями и складом своего характера. Понял?

Петруха опять стал оправдываться:

— Да я в детстве, когда в войнушку играли, даже командиром среди ребят был, а вот сейчас теряюсь, — пробормотал он.

— Теряешься, потому что лентяй! Я тебя с первого дня учу уму-разуму, но, видно, так и не станешь настоящим солдатом, — вмешался подошедший сержант Филимонов.

— Характер свой надо закалять и силу воли воспитывать. Упорство и труд — всему голова! Ты и в боевых действиях не очень уж смел за спинами товарищей, — добавил сержант Нигаметьянов.

— Вы не правы, просто всякое бывает, да и сержант Филимонов ко мне предвзято относится, — упирался Петруха.

— Тебе, дружище, — хлопнув по плечу Петруху, резко сказал Филимонов, — ещё в индейцев надо играть, а не в Афганистане воевать!

Жаркий знойный день вступал в свои права. К полудню на открытом пространстве жара уже тяготила и отупляла.

— Кончайте балаболить! — окрикнул спорящих между собой бойцов командир роты. — Все по своим местам. Можете отдохнуть немного, пока спадёт жара, — а сам направился к дороге. По радиостанции передали, что скоро будет проезжать начальник штаба полка.

Колонны по трассе шли непрерывно. Как правило, одиночные легковые афганские машины тоже пристраивались позади них. Старший лейтенант Годына внимательно всматривался в этот разношёрстный поток легковых и грузовых автомобилей, разрисованные всеми цветами бурбухайки, проходящую мимо советскую и афганскую бронетехнику. В этот день на повороте появилась колонна боевых машин пехоты из полка. На одной из них он сразу заметил майора Крамаренко, у которого была перевязана голова. У поста колонна притормозила. Начальник штаба полка по-спортивному ловко соскочил с БМП и направился на пост. Ротный подбежал, отдал честь и стал докладывать ему. Обменявшись рукопожатиями, командир роты спросил у начальника штаба полка:

— Где Вас ранило, товарищ майор?

Крамаренко ухмыльнулся и полусерьёзно, полушутя ответил:

— Хотел освежиться в бассейне в Суруби. Нырнул, а там мелко оказалось. Если бы были мозги, то выскочили бы! Ладно, хватит об этом. Давай показывай документацию, которую ведёшь и пройдёмся по территории поста.

Пока майор Крамаренко со старшим лейтенантом Годыной обходили территорию, сержант Безгодков успел пообщаться со своим другом из комендантского взвода полка, который сопровождал начальника штаба. С ним он учился в учебном подразделении. Потом Безгодков предложил другу:

— Олег, давай окунёмся на пять минут в бассейн.

— С удовольствием, — ответил тот, — заодно и сфотографируемся на память. У нас во взводе фотоаппарат есть.

Окунувшись, они зашли в помещение для отдыха личного состава, быстро развернули простыню и на её фоне сделали снимок.

Надев на себя амуницию, взяв автомат, Олег, пожав на прощанье Безгодкову руку, сказал:

— Рыжий, не забывай. Мы по плану вместе увольняемся, так что приглашаю тебя в гости к себе, в Белоруссию. Нам всегда будет о чём вспомнить.

— Да нет, Олег, вначале домой, потом спишемся. Обязательно прилечу!

— Тогда жду! Встречу тебя в Минске, — на ходу махнул Безгодкову рукой Олег, усаживаясь на БМП.

Майор Крамаренко, проверив порядок на посту, боевое охранение, присел за столом у шелковицы и стал читать ротную документацию. Одобрив план занятий по боевой подготовке, он вскочил в машину. Колонна сразу же рванула в сторону Кабула.

Командир роты ещё раз отдал распоряжение сержанту Нигаметдинову по заготовке дров и напомнил, что поездка за дровами — это часть системы боевой подготовки.

— Знаем, товарищ старший лейтенант, всегда действуем согласно Вашему плану.

— Ладно, проверю, проеду с вами. Сегодня старшим будет сержант Безгодков, он и за наводчика орудия танка, а Вы, товарищ сержант, остаётесь старшим на посту, — ответил ротный. — Танк и БМП на выезд, Безгодкова ко мне! — добавил он.

После обеда жара не спадала, солнечные лучи испепеляли редкую, но ещё зелёную траву, гречишное поле за дорогой. Появившийся примерно через пару минут Безгодков доложил ротному и, посмотрев