такой ресторан свожу, такую татарскую кухню попробуешь, что и уезжать не захочешь! Кстати, я и невесту тебе найду! У нас девушки очень хорошие!

— Да ладно, Равкат, невесту я и сам себе найду, а вот татарскую кухню можно попробовать, если не передумаешь в гости пригласить, — ответил Безгодков, принявшись после каши за сладости и фрукты, запивая их горячим чаем. После чего окинул взглядом окружающих и, дождавшись внимания товарищей, снисходительно улыбаясь, в шутку произнёс:

— Ты что думаешь, Равкат, что у вас самые лучшие девчонки? Да я вот приеду к Файзуле в Куляб, так там целый гарем за калым выкуплю!

За столом все дружно рассмеялись.

— Вам лишь бы морды корчить, — сердитым голосом промолвил Нигаметьянов. — Вот проведём занятия по боевой подготовке, порубим тутовник на дрова и все айда на речку!

— Правильно я сказал, товарищ старший лейтенант? — обращаясь к командиру роты, спросил сержант.

— Всё верно! Чем быстрее вы управитесь с дровами, тем быстрее на речку. Таким образом, больше времени будет на купание, — ответил командир роты, поднимаясь из-за стола.

Синее небо над горами было бездонно и ясно, припекало солнце, становилось очень-очень жарко. После учебных занятий Без-годков с сержантом Филимоновым заранее выдвинулись к реке, чтобы подготовить место, хотя до неё было недалеко. Командир роты лично осмотрел место для купания и стирки.

Согласно графику, утверждённому командиром роты, у реки стали собираться солдаты. По дороге через ячменное поле, поднимая пыль, петляя по каменистому берегу реки, объезжая нагромождение камней, подпрыгивая, кренясь с борта на борт, как катер в шторм, подъехала БМПэшка с третьего поста. Расстояние было небольшое: всего лишь несколько километров. Но лейтенант Забелин и бойцы, сидящие на броне, успели покрыться толстым слоем пыли. После доклада командиру роты лейтенант Забелин получил задачу выставить охранение в составе наводчика-оператора и наблюдателя.

Несмотря на жару, день выдался прекрасный. Река Кабул, приняв в себя при выходе из Махипарского ущелья несколько небольших речек, бурлила и злобно мчалась по камням, покрывая их белой пеной. Она несла свои воды в сторону водохранилища Суруби и ГЭС «Наглу». По ходу её течения в стороне ущелья были чётко видны скалы, которые с небольшими промежутками создавали сплошной гребень. Некоторые из них, точно обтёсанные стены, возвышались над стремительной рекой, грозясь достать до самых облаков. Их вершины были покрыты пепельной дымкой. Они были по-настоящему уникальны и составляли главную красоту берегов реки Кабул.

Красив был и противоположный берег. Там, в сторону водохранилища, расстилалось низинное пространство долины, покрытое зелёной травой среди валунов и каменистых россыпей. Вдали раскинулись многочисленные субтропические сады цитрусовых и других всевозможных плодовых культур. Рядом с постом роты, где проходил брод, берега реки были преимущественно пологие. С обеих сторон реку окаймляли заводи, слепые рукава, притоки и небольшие озёра. По склонам и внизу скал росли низкорослые деревья с колючими вечнозелёными кустарниками, которые доминировали в нижнем течении реки Кабул до самого Суруби. Там река впадала в огромное водохранилище. Немного выше скалы были покрыты шалфеем и фисташками.

От духоты и невыносимой жары всем хотелось освежиться. Водная гладь манила своей прохладой. Быстро сбросив с себя хлопчатобумажное обмундирование, люди вошли в реку. Вода сначала обожгла своим холодом, но вскоре кожа привыкла, стало легко и прохладно. Молодые, красивые, со смуглыми лицами, загорелыми до черноты шеями и мускулистыми руками, солдаты вместе со своими командирами по пояс стояли в холодной воде. Кожа их, как налакированная, блестела на солнце. Казалось, что эти ребята прибыли на отдых и нет вокруг никакой опасности, нет войны, нет смерти… В ста метрах, не обращая ни на кого внимания, над водой парил сокол, высматривая добычу. Он сначала бесшумно застывал над рекой, высматривая добычу, а затем стремительно пикировал в воду и, едва коснувшись её крючковатыми лапами, взмывал с рыбиной в когтях вверх, мгновенно исчезая в расщелине скалы, где было его гнездо. Потом он опять возвращался на прежнее место охоты. И история повторялась.

Старший лейтенант Годына и лейтенант Забелин, наблюдая за своими бойцами, думали о мирной жизни.

— Отличные парни! Вот на таких держится наша страна. Они — сила и мощь нашей армии! — сказал старший лейтенант Годына.

— Это точно, — ответил взводный, — дай Бог каждому из них, да и нам, вернуться домой живыми и невредимыми.

— Пусть они будут такими же защитниками своего рода, своей семьи, как вот этот гордый сокол, — сказал командир роты, показывая на охотящегося за рыбой сокола.

Годына посмотрел на закалённые афганским солнцем мужественные лица солдат. Сколько всего им пришлось вместе пройти и увидеть! Оглядывая их, он мысленно спрашивал себя, а который из них дороже, роднее? И понимал, что все они ему дороги одинаково. На каждого он смотрел по-отцовски тёплым взглядом, каждым из них гордился. Вот шумит и плескается его порученец Рыжий, или просто Юра Безгодков из Киргизии, рядом весело что-то напевает механик-водитель. Вот переводчик Файзуло. Далее плывёт, поднимая брызги воды, смелый, незаменимый в бою гранатомётчик Мошкин. Вокруг них другие хорошо знакомые и ставшие родными лица. Каждого из них нужно постараться сберечь, чтобы все вернулись домой, в Союз, чтобы не плакали матери, жёны и невесты.

Дно реки было каменистое и скользкое, но бойцы с удовольствием плескались, барахтались, дурачились, окутывая друг друга брызгами, весело и задорно смеялись, носились вдоль берега по крупной гальке. Безгодков с Мошкиным и Филимоновым взмахивали руками так широко, что от них во все стороны шли волны. Бойцы плыли, обгоняя друг друга, но не приближались к середине реки, где было сильное течение.

— Молодец наш Рыжий! Хорошо плавает, — сказал командир роты лейтенанту Забелину, когда они вдвоём зашли в воду, продолжая наблюдать, как Рыжий нырял то в одном, то в другом месте, пытаясь что-то достать. Отплыв от Рыжего ближе к берегу, нырнул и рядовой Мошкин, но ободрал до крови лицо о каменистое дно. Там было слишком мелко. Наконец, нырнув в очередной раз, Юра Безгодков достал всё-таки со дна окаменелую, покрытую мхом вещицу. Она (её бережно очистили на берегу) оказалась старинной медной подковой. Рассматривая её, лейтенант Забелин сказал:

— Возможно, она пролежала на дне ещё со времен похода в Афганистан англичан в прошлом веке.

— А может, со времён Александра Македонского или Батыя, когда они здесь шли со своими ордами завоёвывать мир, — заметил один из бойцов.

— Всё может быть, ведь караванная тропа и брод через реку в этом месте — с древних, незапамятных времен, — поддержал наводчик орудия танка.

— Да ну! — вмешался в разговор сержант Безгодков. — Не