проще было добраться до гробницы покойного Тутанхамона и подчистить артефакты. Координаты известны, Говард Картер с лордом Корнарвоном до заветного проклятья только через сто двадцать лет доберутся. Нет, тут что-то иное.

Катрин захотелось на улицу. Мрачный магсиль ас-султан порядком надоел, душно тут во всех смыслах, еще хорошо, что страждущие дамы больше не заявляются, изощренной гимнастикой нервы зрителям не портят. Ритуал довольно дикий и крайне спорный с точки зрения санитарии. Но приказано ждать, значит, ждать.

Из «подсобки» пару раз донесся короткий взвизг гуля — надо думать, несладко несчастному дарку. Нешумные пытки — все равно пытки. Каковы бы ни были истинные задачи Вейля, мужчина он серьезный, и, скорее всего, своего добьется. Чем он так гуля напугал? Что за амулет?

В обмывочной возились с оружием и тихо проклинали злую наемническую судьбу — не ладилось у «Девять» с автоматом. Катрин подумала, что если нужна информация к размышлениям, то имеет смысл активнее общаться с горячо любимыми коллегами. Да и задница на ступеньках уже застыла.

«Цифры» размышляли над «хохом».

— Может пружина в магазине ослабла, подает плохо? — предположила Катрин. — Пружины в нашей ситуации — слабое место.

«Девять» глянул нехорошо — разбирать «рожок» в неопределенной ситуации бдения в мертвецкой ему не хотелось.

— Если ты такая интеллектуалка, объясни, откуда гуль-мутант взялся? — счел возможным поддержать светскую беседу «Семь-Шесть». — Этого уродца ведь здесь не было, так?

— Точно не скажу, но болтают, что гули в воде живут. Не помню как по латыни, но в переводе звучит как «гуль болотно-проточный». Может и правда он из ванны вынырнул? Откровенно говоря, мне сверху не было видно, откуда он возник, — призналась Катрин.

Охранники посмотрели на корыто.

— Шутишь? Он только вдвое согнувшись там поместиться, — поморщился «Семь-Шесть».

— А если он этот… — девушка многозначительно повертела ладонью, изображая нечто вроде движений карася. — Емкость наверняка стоками с Нилом связана, а в этом гуле определенно есть что-то канализационное. Ну, мне так кажется.

Охранники посмотрели на темные трикотажные пальцы с полуосыпавшемися резиновыми «пипочками», потом младший глянул под корыто:

— Нет здесь никакого стока. Как это тварь могла…

Катрин хотела гордо заявить, что в стоках и канализациях разбираться не обязана, ее не на эту должность вербовали, но из «подсобки» выглянул шеф.

— Не убили друг друга? Вдова, присмотри за пленным.

Катрин проскользнула мимо начальства, и в этом миг Вейль коротко качнул подбородком.

В подсобке царила полутьма, гуль сидел на перевернутом ведре, башка низко опущена между острых колен, волосы висят до пола. Катрин встала сбоку, оценила состояние пленника: руки по-прежнему связаны за спиной, пальцы-глаза-уши на месте, хотя за уши поручиться трудно — их в сальных волосах не видно, да и раньше не наблюдалось. Но, похоже, «Спящий» обошелся без прямолинейного членовредительства. Чем же все-таки он так дарка запугал?

Насчет банки-пугалки можно было поразмыслить позже, пока Катрин смущал таинственный жест шефа. Понятно, это некое намекающее указание, но что собственно нужно делать? Шеф показал в сторону улицы. Надо ли вывести поднадзорного на свежий воздух, дать взглянуть на звезды и перерезать тощую глотку? Или наоборот: бдительно приглядывать за уличным направлением, дабы не ворвалась шайка гульских дружков-соучастников с решительными злодейскими замыслами освободить пленника? Или нужно взять да и отпустить худосочного? Кому он, прислужник мракобесных ритуалов, нужен?

Катрин смотрела на мракобеса, тот, исподлобья и очень жалобно, на надсмотрщицу. Вдова вздохнула и махнула на вырождающегося каирца рукой в смысле: были гули в наше время, а ты… недотепа. Дарк тяжко вздохнул и кивнул. Катрин присела перед ним на корточки. Гуль смотрел печально, на лбу у него виднелась приличная ссадина — смахивало на третий глаз, малость сбившийся налево. Но ятаганный глаз-то это ладно, вот в тех, что зрячие-настоящие светилось понимание. Знал гуль, что надсмотрщица таких как он уже видела, что не боится и вообще…

— Мы не обязаны четко трактовать дурацкие аморфные приказы, — пробормотала Катрин не по-французски, и уж точно не по-арабски.

Гуль понять даже в принципе ничего не мог, но понял — с готовностью закивал, длинные пряди захлестали по плечам.

— Хочешь впредь заниматься легитимным бизнесом, подстригись, что ли, — пробормотала Вдова. — Руки.

Все же странная страна этот Египет — сболтнешь что-то по-русски — встречаешь понимание. Хотя от этой ночи до Асуанской ГЭС и регулярных туристических чартеров еще жить и жить.

Гуль поспешно бухнулся на колени, подставляя, высоко задрал связанные руки. Правильно разрезая веревку, Катрин обратила внимание на руки догадливого аборигена — нормальные дарковские длани: четырехпалые, с кривовато подстриженными когтями.

Освобожденная жертва археологических изысканий принялась растирать костлявые запястья и истово кланяться. Гм, вон он вжился в арабские манеры.

— Гадь сапиенсам поменьше, — напутствовала великодушная Катрин. — Все, сгинь.

Гуль отбил еще с полдюжины поклонов и просочился в заднюю дверь. Именно просочился — сорванный замок «Цифры» пристроили на место, оставалась щель сантиметров в восемь, но дарку это не помешало — исчез мигом. Дистрофическое телосложение имеет свои плюсы.

Катрин пожала плечами в манере шефа, забросила срезанный узел веревки за метлы, взяла ведро с водой (судя по запаху, вода была техническая, абсолютно не целительная), полила веревку, выплеснула остаток в сторону двери и завизжала…

Ворвавшаяся подмога увидела сидящую на полу Вдову, валяющийся ятаган, лужу воды и веревку, похожую на оглушенную визгом мокрую гадюку.

— Ушел! Ушел! — Катрин махала обессиленной рукой в сторону двери. — Околдовал, ведьмак, и утек. Он в воду превратился!

— Ранена? — Вейль присел перед поверженной охранницей.

— Ноги! Ноги отнялись. Бог мой, это конец! — Вдова крестилась, на всякий случай по-католически. — Он сидел… вдруг стек прямо на пол, я…я… Меня парализовало!

— Спокойно! — шеф начал не особо тщательно щупать колени жертвы коварной гулевской магии.

«Цифры» со стволами наизготовку уже были на улице. Впрочем, преследование результатов не дало.

Вернувшиеся охранники смотрели на лоханувшуюся коллегу глубоко осуждающе.

— О чем ты думала? — брезгливо поинтересовался «Девять». — Нужно было сразу звать нас.

— Я и позвала! И что мне еще оставалось делать?! Ствол не дали, а ползти за слизняковой живой лужей с клинком я не могла. Да все равно —