Сильно отличается от нашего? — Судя по слегка сбивающейся речи, алкоголь уже начал действовать.

«В чем-то да, а в чем-то нет. Но ты лучше про партии расскажи».

— Прикольно бы было, если бы в твоем мире были всякие драконы, эльфы, вампиры. Такое в твоем мире есть? — тихо смеется она.

«Нет. Ничего такого. А еще в моем мире нет рейтингов, сверхов, про которых мне тоже бы хотелось узнать подробнее. И про партии, о которых ты так ничего не рассказала».

Санька резко останавливается, задирает голову, осматривая девятиэтажное белое здание:

— Пришли, — говорит она. — Вот и моя гостиница.

Меня начинает откровенно бесить, что она игнорирует мои вопросы. Но, судя по всему, из-за ударившего в голову алкоголя, большего пока что я от неё не добьюсь.

Саня заходит в гостиницу, проходит мимо охранника, который ее как бы ненароком проверяет с помощью пэку. Затем она поднимается на третий этаж, заходит в небольшой номер, где почти все пространство занимает двухспальная кровать.

— Мне в душ надо, — вяло сообщает она, потом добавляет: — Ты же подсматривать не будешь?

«Ты серьезно? Ты там на яхте, значит, голяка бегала и ничего тебя не смущало, а теперь спрашиваешь, не буду ли я подсматривать?»

— Так будешь или нет? — не унимается она и говорит таким тоном, что сложно понять, хочет она чтобы я подсматривал или нет.

«А надо?»

— Не надо! — сердито восклицает она.

«Ну, тогда не буду».

Ответ Саню устраивает, и она плетётся в душ, попутно скидывая одежду. То, что я вижу то же самое, что и она, решаю оставить в секрете. К тому же в душ ей как раз надо, чтобы прийти в себя.

Саня быстро моется, я не очень-то и вижу, как она это делает, потому что почти все время она с закрытыми глазами. Даже немного досадно, но ладно. Что я там не видел?

Затем Санька переодевается в джинсы, с настолько низкой посадкой, что на бедрах видны ниточки стрингов. После надевает топ с оголенным животом.

«А что-нибудь менее вызывающее у тебя в гардеробе имеется?» — интересуюсь я, чувствуя себя брюзгой. Не то чтобы мне не было плевать, как она одета, просто такие наряды уж слишком привлекают внимание. А меня бесит, когда на нас пялятся.

— Ты из полиции нравов, что ли? — недовольно интересуется подопечная, еще сильнее вытягивая веревки от стрингов на бедра.

«А что? У вас и такое имеется?»

— Нет, уже лет десять как нет. С появлением Умко и пэку в этом необходимость отпала. Общество самостоятельно регулирует нормы поведения и морали.

«Что такое Умко?»

— Умный компьютер. Система, разработанная партией Прогресса пятнадцать лет назад.

«Типа искусственный интеллект?»

Саня утвердительно кивает, осматривает себя в зеркале, крутится, втягивает и без того подтянутый живот.

«И все же накинь что-нибудь, — говорю я. — Ночью на улице прохладно».

— Еще не хватало, чтобы мне всякие призраки указывали, как одеваться, — огрызается подопечная, но все же накидывает еще и ветровку. А потом слегка помешкав, застегивает ее, спрятав пупок и стринги.

Мне даже как-то легче сразу становится. На проблему меньше. Хоть не придется отбиваться всю дорогу от желающих склеить Саньку человеческих самцов.

Затем Саня долго красится. Наблюдать за этим — занятие довольно утомительное. А еще я никогда не думал, что красить глаза тушью так жутко: когда эта черная мохнатая кисточка движется тебе прямо в глаз, орудует в такой опасной близости… Б-р-р-р! Никогда не понимал, зачем женщины мажут все эти слои косметики на и без того привлекательные лица.

Тем временем Саня, покончив с макияжем, поднимает глаза на настенные часы.

Уже восемь вечера, пора бы поторопиться.

«Ну что, поехали? — спрашиваю я. — А заодно и про партии по дороге расскажешь?»

Ответить она не успевает. Начинает вибрировать пэку, на экране браслета высвечивается надпись: «Наташка». Саня отклоняет звонок, бормочет:

— Иди ты, — хватает сумку и начинает скидывать туда все свои вещи. Потом вдруг вспоминает обо мне и поясняет: — Нужно съехать, у меня не осталось денег оплачивать номер, да и больше незачем здесь оставаться. Пусть Наташа сама здесь отдувается.

Я не возражаю, вещей у нее не слишком много, а вдаваться в подробности ее дружбы с Наташей у меня совершенно нет желания.

«Партии!» — напоминаю я.

— Ага, ладно, — кивает Саня и тоном отличницы вдруг начинает говорить: — В Эрэснэре, ну, то тесть в Российских Социалистических Народных Республиках есть три правящие партии. Каждая из них выполняет определенные государственные функции. Партия Света заведует ресурсами земных недр, заправляет энергетическими кампаниями. Партия Прогресса работает над научными и технологическими разработками, грубо говоря, двигает прогресс и развивает науку. Всё, начиная от медицины и заканчивая полетами в космос, работает благодаря партии Прогресса. Это наша партия, к которой мы с мамой прикреплены. Еще есть партия Жизни: животноводство, аграрное производство и все такое. Но в последнее время партия Жизни чахнет. Скорее всего, она лет через пять и вовсе распадется.

«Так подожди. У вас тут вроде социализм, но частный бизнес имеется?»

— Частный он лишь наполовину. Или даже на треть. Без разрешения партии невозможно открыть что-либо. По сути, бизнес принадлежит партиям. Есть конечно и подпольный рынок, но благодаря системе рейтингов мы и его в скором времени искореним.

«Так, подожди. Ваши партии — монополисты? Получается это и ни партии никакие, а корпорации?»

— Да почему это?! — возмущенно спрашивает Саня.

«Да потому! А как еще это назвать, если это вполне очевидно. Ваши партии загребли под себя все».

— Не-е-т, — усмехается Саня. — У нас нет капитализма. Есть социальные премии. Партии распределяют ресурсы между всеми слоями населения. Почти весь мир так живет! Каждому по возможностям, каждому по способностям. И я знаю, что говорю, я на факультете международных отношений учусь. Мы там все-все это изучаем. Это самая справедливая система.

«Да где же она справедливая, если все ваши премии основываются на рейтинге? А людей и вовсе делят по статусам. О равенстве в вашем социализме, наверное, не слышали».

— Равенство? — смеётся Саня. — То есть, по-твоему, все должны получать равную социалку? И дворник, и медик, и сверхчеловек? Нет! Каждый получает по способностям!

«Да уж, в вашем мире эта фраза как-то иначе звучит. Но — да ладно, расскажи, кто управляет партиями».

— Супериусы — высший совет членов партии. И самый сильный сверхчеловек с самым высоким рейтингом из партии. Его зовут Сумумом или Верховным. Избирается высшим советом членов партии раз в десять лет.

«И в чем измеряется сила Верховного?»

— Сверхспособностями, разумеется. Чем больше способностей, тем больше силы.

«А откуда