— Старший брат Буй, что-то произошло?

— Да, ты немного задремал и мне пришлось качнуть чан с лекарственным настоем, чтобы ты очнулся. Я сейчас подумал и решил, что для укрепления твоих внутренних органов нужно усиленное питание. Вот, возьми эти монеты и сходи на рынок. Пообедай там от души за мой счет, обязательно возьми свинину, тофу и мягкие булочки с изюмом. Запомнил? Не перепутай. Нам нужны здоровые ханины, — расплылся в улыбке Буй Суй.

Он вытащил руки из-за спины и положил на край чана три серебряных монеты. Я тоже сделал вид, что до усрачки доволен. Даже радостно всплеснул руками, отчего смородиновые листы слиплись между собой и утонули.

— Старший брат Буй, а можно со мной пойдет на рынок Глу Пыш? Я ещё чувствую слабость в теле после твоих ударов, боюсь, что могу не дойти обратно.

Улыбка на лице Буй Суя пропала.

— А зачем тебе этот лентяй и невежа?

— Он поможет мне добраться обратно… Я не дам ему ни кусочка, если только ты не разрешишь…

— Не разрешаю. Ты должен всё съесть сам! — сурово сказал Буй Суй, а после придал голосу мягкости. — Брат Ни Кто, я забочусь о твоём выздоровлении. Ведь я за тебя в ответе перед настоятелем…

— Хорошо, я всё съем сам, — кивнул я в ответ. — Ну, так можно ему пойти со мной?

— Да. И хватит разговоров. Кимоно сейчас принесет Глу Пыш. Немедленно отправляйся обедать! — с этими словами Буй Суй толкнул монеты, а они скользнули на дно.

Мне пришлось нырнуть, чтобы успеть подхватить их. Когда я вынырнул, то Буй Суя уже не было во врачебных покоях.

Я вылез и обтерся шелковым полотенцем, пропитанным запахом лаванды. После того, как последняя капля оказалась вытерта с моего тщедушного нового тела, в дверях появился Глу Пыш. На бывшем слуге красовалось красное кимоно, в руках он держал комплект для меня.

— Буй Суй сказал, чтобы я сопровождал тебя и ни в коем случае ничего не ел… — обиженно проговорил Глу Пыш. — А ведь я пропущу обед. Отощаю… Эх, зачем же меня перевели в ханины…

— Брат мой Глу, мы сейчас закатим с тобой такую пирушку, какой ты никогда не видел. Но ни за что не говори об этом Буй Сую. Ты должен будешь потом с жадностью наброситься на рис и овощи, если он вдруг вздумает тебя проверить, — приобнял я своего нового соратника и подкинул вверх три монеты.

— Я могу! То есть я буду! То есть я готов! — вытянулся в струнку Глу Пыш. — Но будет лучше, если ты, брат Ни, оденешься и перестанешь прислоняться ко мне голым телом.

— Ой, прости. Но ты всё равно должен меня поддерживать, а то я ведь ранен и вообще очень сильно слаб…

Я быстро оделся в красное, как кровь, кимоно, и мы отправились на рынок. Ханины на воротах уже были предупреждены Буй Суем и без слов пропустили нас. Только окатили презрительными взглядами. Я в ответ обворожительно улыбнулся. Похоже, что нас тут ни фига не любили, но это явно не наши проблемы.

Маршрут до рынка мне уже знаком, правда, в целях экономии мы не стали пользоваться автобусом. Пошли пешком.

— Иди, брат Глу, закажи нам большой чайник чая, две миски свинины, две миски лапши и тофу не забудь, — напутствовал я своего нового собрата, когда опустил свой зад в чайной старика Дуй Улуна.

— Хорошо, брат Ни, сейчас метнусь маленьким лососем, — кивнул Глу Пыш.

Я пребывал в хорошем расположении духа и размышлял о том, что же удалось выведать Буй Сую. Оказалось, что моё тело владеет каким-то неизвестным для меня боевым искусством, которое легко справляется с монастырскими стилями. Очевидно, что я многого не знал о том человеке, чье тело теперь ношу. Или оно носит меня? Скорее всего, это был правильный во всех отношениях юноша. Могучий и быстрый, как сокол…

Правда, становится понятно, почему я не смог убить Ясен Ху, почему не смог украсть у бедного крестьянина, но смог стащить у Го Ляня, почему не смог забрать сверток и не смог оставить Ясен Ху в беде.

Это всё тело!

Видимо, хозяин тела прячется где-то глубоко внутри и позволяет мне делать только то, что считает справедливым и честным. Мда, и с этим телом мне, Изгою и разбойнику Сиджару Хировата, придется не только выживать, но ещё и мстить Низшим Богам.

На ум почему-то пришла улыбка Высшего Бога Херанука Похлебалу. Вот же старый козел!

Он знал о Евгении Старикове и подстроил так, чтобы я завладел этим телом! Высший Бог знал, что я могу наплевать на праведную месть и отправиться по своим делам! Он дал мне не новое тело, а сторожевого пса, правда, с отличными боевыми навыками…

— Брат Ни, брат Ни! — вырвал меня из раздумий голос Глу Пыша.

— Чего тебе? И где наша еда?

— Беда, брат Ни. Хозяин чайной обманул меня. Низко и жестоко обманул…

На щеках Глу Пыша блестели дорожки от слез. Я взглянул на седого хозяина чайной Дуй Улуна. Плешивый старик с волосатой бородавкой на носу посмеивался, глядя в нашу сторону. Справа от него, на деревянной стойке, стояла вереница мисок с приготовленной едой. Я сглотнул слюну, когда ветерок донес аромат из этих мисок.

— Что он сделал, брат Глу Пыш?

— Он принял мой заказ, протянул коробочку для денег, а когда я бросил монеты в коробку, то отвернулся и сделал вид, что меня тут нет.

— И всё? Но это же грабёж! Я сейчас ему тут всё разломаю! — вскочил я на ноги.

На меня обратили внимание. С лица Дуй Улуна сползла улыбка.

— Нет, не всё, когда я спросил, где мой заказ, он сказал, что так как нет тофу, то не сможет выполнить заказ. Тогда я попросил деньги назад, а он сказал, что мои монеты уже перепутались с его монетами, а он свои монеты ни за что не отдаст.

— Да я убью его за такое мошенничество! — прошипел я.

Сидящие вокруг люди отодвинулись на всякий случай подальше. Дуй Улун нахмурился.

— Но он сказал, что если я назову его Величайшим Мастером Всех Боевых Искусств, то смогу взять одну миску с подставки. Сказал, что нам, голодранцам, и этого хватит.

Я хотел уже было взвиться в воздух и начать всё подряд крушить, когда идея мелькнула в мозгу яркой молнией. Хотя это была явно не моя идея, но она мне понравилась…

Я выдохнул, постарался успокоиться и