Было похоже, что Оукли хотел возразить, однако я не позволила ему это сделать.

– Уговор есть уговор, Зэленка. Соглашайся, или я расскажу Дилан правду и позволю ей расправиться с тобой.

Прищурившись, он слишком сильно приблизился к моему лицу.

– Ты всегда такая упрямая?

– Да, – начинаю я говорить одновременно с глубоким голосом, очень похожим на голос Коула, растягивающего слова.

– Всего семь дней в неделю.

Словно по сигналу, Сатана собственной персоной крадучись подошел к машине Оукли. Обычно одного его присутствия было достаточно, чтобы мой пульс начал зашкаливать от презрения. Тем не менее, на этот раз мое сердце застучало быстрее от этого убийственного взгляда, которым он прожигал Оукли.

– Не хотел вам мешать. – Коул кивнул на нас. – Не обращайте на меня внимания… продолжайте.

Если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что в его тоне слышался намек на ревность, но это было бы абсурдно. Мы не перекинулись и парой слов после того инцидента.

Того, который разбил мое сердце на тысячу крошечных осколков.

Повинуясь инстинкту, я потерла узел, образующийся в груди. Все, что осталось от моего сердца, шипело и грозилось совсем перестать биться, если я пробуду рядом с этим мудаком больше минуты.

А это означало, что у меня осталось около двадцати секунд, чтобы сесть в машину и уехать.

– Ты ничему не помешал, – сказал ему Оукли. – Сойер просто…

– Оукли, – процедила я. – То, что я делаю, не его дело, и, если ты хочешь, чтобы у нас все шло по плану, тебе стоит это запомнить.

Оук собрался продолжить говорить, но мой злейший враг оборвал его.

– Какому плану?

В его голосе слышались опасные нотки.

Какая наглость с его стороны.

– Благослови тебя Господь, – пробормотала я, прежде чем показать на себя и Оукли. – Ты, должно быть, еще не понял, но то, что происходит между нами, не твое собачье дело, Ковингтон.

У этого мудака хватило наглости ухмыльнуться.

– Этот миленький южный говор, который появляется всякий раз, когда ты злишься, очарователен.

Боже милостивый, я ненавижу его.

Он не может флиртовать со мной и использовать такие слова, как «очаровательно», когда он вырвал мое сердце из груди и съел его, словно дикий зверь.

Оукли задумчиво потер подбородок.

– Теперь, когда ты заговорил об этом: мне всегда казалось, что она довольно забавно разговаривает.

Здорово. Теперь он заставил Оукли перейти на темную сторону.

Пришло время уходить. Официально.

Потянувшись к дверной ручке, я проворчала:

– Я напишу тебе позже.

– У тебя нет моего номера, милая.

Хватит.

– Потому что я разговаривала не с тобой. – Каждая унция ярости и боли, которые я сдерживала на протяжении нескольких месяцев, загрохотали во мне, словно вулкан, когда я развернулась к нему. – И, просто чтоб ты знал, ты не можешь стоять там и вести себя так, будто у нас все в порядке, потому что это не так. Я больше не хочу с тобой разговаривать. Для меня тебя больше не существует.

Это самая подлая вещь, которую я когда-либо кому-либо говорила, но, как я ни старалась, я не могла собраться с духом, чтобы попросить у Бога прощения.

Коул ранил мои чувства… Сильнее, чем любой человек. И учитывая, что надо мной издевались большую часть моей жизни, а моя мать любила мою старшую сестру намного больше, чем меня… это о чем-то да говорило.

Взгляд Оукли скакал между нами. Словно он пока не решил, должен ли вмешаться или пойти за попкорном. Зная его, он, вероятно, склонялся к последнему.

Проигнорировав меня, Коул сосредоточился на своем друге.

– Ты готов?

Оукли направился к водительскому месту.

– Черт возьми, да. Мне нужно сделать несколько остановок перед Кристианом.

Коул перевел взгляд на меня.

– К черту Кристиана. У меня настроение на какую-нибудь новую сучку. Все шлюхи в этом городе скучные. – Зеленые глаза изучали мое тело с головы до ног. – Ну, все, кроме одной. – У меня перехватило дыхание, когда его взгляд потемнел. – Но в тот единственный раз, когда у нас что-то было, меня от нее стошнило.

Желчь подступила к горлу, когда я мысленно вернулась к той ночи.

Так вот что случилось? Неужели мое тело было настолько убогим, что его стошнило от меня?

– Я ненавижу тебя.

Мне едва удалось выдавить эти слова. Я открыла заднюю дверь и бросила свою сумку внутрь.

Мгновение спустя Оукли завел машину и выехал со стоянки.

Мне следовало уйти в ту же секунду, как он появился.

Я так старательно избегала его в течение нескольких месяцев, но одна глупая оплошность, и я вернулась к тому, с чего начала. Крошечные волоски на руках встали дыбом, когда я закрыла дверь и почувствовала, как кто-то подкрадывается ко мне сзади. Я мысленно молилась, чтобы это был не он, но Господь, должно быть, взял выходной, поскольку цитрусовый запах Коула заполнил мои легкие. Я заставила себя сделать глубокий вдох, отказываясь оборачиваться.

Коул не заслуживал моих слез.

Он ни черта не заслуживал от меня.

– Убирайся.

– Я думал, что больше не существую для тебя, – насмешливо прошептал он, и его дыхание щекотало мое ухо.

– Иди на хер.

– Держу пари, тебе бы это понравилось, а? Наблюдать, как я дрочу для тебя.

– Чего бы мне действительно хотелось, – я стиснула зубы, – так это чтобы ты оставил меня в покое.

Ковингтон провел своим длинным пальцем по моему затылку, и я едва сдержала дрожь.

– Мы оба знаем, что это неправда, Святоша.

– Что бы ты ни делал, это должно прекратиться сейчас же, Ковингтон.

Он оказался ближе, прижал меня к фургону.

– Ты уверена в этом? – Его рука нашла мое бедро. – Ведь похоже, что все только начинается.

– Вау. Это дерьмо действительно срабатывает на девушках?

– Я не знаю. – Рука слегка переместилась. – Но,