Вероника наклонилась ко мне и пожала плечами.

— Не пойми меня неправильно, но они слишком велики для твоей костной структуры.

Есть ли правильный способ понять это? Я знала, что татуировки были красивыми и как раз подходящего для меня размера.

Я не стану ей отвечать.

Нет, это неправда. Я все-таки ответила.

— Я в нескольких секундах от того, чтобы изменить твою костную структуру.

Она посмотрела на меня так, как будто у меня выросла вторая голова.

— Я была с тобой очень мила, а ты хочешь меня ударить?

Она была милой?

— Я думаю, что татуировки идеальны. — Коул встал между нами. Его взгляд прошелся по мне, задержавшись на нескольких местах. Мне пришлось побороть дрожь. — Татуировки. Новая прическа. Новый макияж. Я не замечал этого раньше. Ты была слишком мокрая. Теперь я вижу.

— Мокрая? — это слово вырвалось у Вероники. — В каком смысле мокрая?

Нахмурившись, Коул подтолкнул ее к рингу.

— Иди. Сейчас.

Мне хотелось, чтобы в полу появилась дыра и проглотила меня.

Она бросила на меня смущенный взгляд через плечо, но сделала, как он велел, и оставила нас одних.

Вернемся к его словам. Ему не нравился мой макияж?

— Хочешь сказать, что я похожа на брокколи для глаз[1]?

Лёд рассмеялся.

— Откуда девушки берут такие названия, мужик?

— Я даже не знаю, что означает «брокколи для глаз», — сказал Коул. — Наверное то, что ты плохо выглядишь, и я не должен хотеть тебя съесть, но в тебе много витаминов, и я хочу.

«Убейте меня».

«Пожалуйста».

— Значит, я плохо выгляжу, — процедила я сквозь зубы.

— Нет. Ты всегда выглядела прекрасно. — Коул поднял мои запястья и провел большим пальцем по узорам. Когда он понял, что делает, то нахмурился и опустил руки. — Итак. Скажи мне. Почему ты решила измениться?

Измениться.

Слово на букву «И» затмило все удовольствие, которое я получала от его комплимента… от его прикосновения. Что изменится сегодня? Завтра?

Оба сердца застучали, а мой нос, казалось, забился ватой.

— Эй, полегче, — сказал Лёд.

Коул отпустил мои руки, обхватив ими мои щеки.

— Дыши, Али. Вот так. Вдох и выдох. Хорошая девочка.

Как только успокоилась, я вырвалась из объятий Коула и отстранилась от Льда. Я снова засмущалась. Я не могла позволить себе положиться на этих парней.

— Что это было? — спросил Коул.

— Отвечая на твой другой вопрос, единственный, на который отвечу, — сказала я натянуто, — я немножко себя улучшила. Хочется выглядеть сексуально для той ночи, когда мое видение с Гэвином сбудется.

Прямое попадание… Коул вздрогнул, даже побледнел.

— Ты была сексуальной такой, какой была, — сказал он, глядя в мои глаза. — Что бы ты ни думала обо мне, что бы между нами ни произошло, я никогда ни с кем это не обсуждал.

Красивые слова, не более, и все же воздух между нами наэлектризовался как и раньше. Каждое нервное окончание в моем теле напряглось, ожидая… чего-то. Еще одной ласки. Руки на моем плече. Толчка его колена. Чего угодно.

Он отступил на несколько шагов, и все исчезло. Я все еще чувствовала его запах: мыло и что-то лесное, намек на животное, которым он иногда был. Грубым, диким, необузданным. Но под всем этим был аромат роз… аромат Вероники.

Возможно, мне хотелось поглотить души обоих.

— Ты действительно сделала все это для Гэвина?

Его голос был безразличный. Как будто ему было все равно.

Как будто его это не волновало.

— Я сделала это для себя, — сказала я и оставила все как есть. Я никогда не позволю ему узнать, как сильно он меня ранил.

Он кивнул, и напряжение его покинуло.

Напряжение? Я не заметила этого. Интересно, что его успокоило? Ведь это точно не могло быть мое признание. Ему было все равно, помните?

— Итак, какое у меня расписание?

— Сегодня ты будешь патрулировать. В воскресенье отдыхаешь. В понедельник останешься здесь, в спортзале, на случай, если понадобишься. Во вторник — снова патрулируешь. Будь готова к десяти. — Он ушел в раздевалку.

Я осталась на месте, пытаясь сдержать свое внутреннее смятение.

Вероника стояла сзади и смотрела на меня.

Я хмуро посмотрела на нее, не решаясь подойти. Без сомнения, она приехала, рассчитывая вернуть Коула, независимо оттого будет ли это честный или нечестный путь. Что ж, ей это удалось. И ей даже не пришлось прилагать особых усилий.

— Наслаждайся им, пока можешь, — сказала я. — Очевидно, у него синдром дефицита внимания к девушкам.

Она отвернулась, но не раньше, чем я заметила румянец на ее щеках.

Она покраснела. Почему?

Лёд откашлялся, привлекая мое внимание.

— Ненавижу останавливать тебя, когда ты идешь напролом, но тебе нужно поговорить с Рив, — сказал он. — Скажи ей, чтобы она бросила того, с кем встречается. Если так пойдет и дальше, Бронкс может просто сорваться и сыграть с этим парнем по тюремным правилам.

— Откуда ты знаешь о новом парне Рив, Итане? — потребовала я, ища Бронкса.

Он бил по боксерской груше с такой силой, что я боялась, что его костяшки сломаются. Синие волосы прилипли к голове. Пот стекал с висков на голые плечи, затем вниз по мышцам пресса, и, если бы я была с Коулом, то не стала бы завороженно смотреть на эти капли.

А Рив везучая.

Бедный Итан.

Лёд потрепал меня по голове.

— Ну разве ты не милашка? Как будто ты не знаешь ответа на свой собственный вопрос.

Верно. Кэт.

— Забудь о Рив. Это ее жизнь, и она сама решает, что ей делать. Твоя проблема в том, что Кэт хочет получить уроки самообороны, и я обещала ей их дать. И я знаю, она будет рада, если ты поможешь. — И с моими новыми… желаниями, это было бы намного лучше.

Неуютно чувствуя себя в новом направлении разговора, он переступил с одной ноги на другую.

— Нет. И ты скажешь ей, что передумала.

— Ты шутишь? Нет, не скажу.

— Дело не в том, что не хочу, чтобы она тренировалась. Я хочу, чтобы она сначала окрепла. Ты можешь сломать ее. А уж я точно.

— Коул не сломал меня, и я не буду таким строгим тренером. Как и ты. Я видела тебя с ней.

За это он еще раз потрепал меня по голове.

— Коул был с тобой помягче, милашка. А я худший тренер из всех, кого видели охотники. Спроси у них. Я слишком нетерпелив к неудачам и задену чувства Кэт.

Я зацепилась за его слова.

— Коул не был со мной помягче.

Он цокнул языком.

— Красивая, но глупая. Потрясающая комбинация. Неудивительно, что