Еще только смеркалось, когда они начали собираться. Матиас неожиданно заторопился, ему стало скучно, хотелось каких-то перемен.

Катрин ничего не имела против: часами сидеть на стуле, есть и пить, не имея рядом ни одного интересного собеседника, было не в ее привычках.

– Куда же? – спросила она, потому что выражение лица Матиаса было таким, словно ему давно все ясно и никаких слов не требуется.

– К Диди Дизель, – вместо него ответил Альфонс, казалось больше всех обрадовавшийся уходу. – Кроме того, не так уж рано, скоро подъемники остановят.

Жан насторожился.

– Вы еще вернетесь? – Он бросил короткий взгляд на часы. – Столик пока зарезервирован. Я не отказался!

– Тем лучше! – Матиас кивнул ему. – Что с тобой?

Жан помедлил, затем наклонился к соседу по столику и обменялся несколькими словами. Тот хохотнул и легонько толкнул его в плечо. Катрин еще раз внимательно всмотрелась. Выглядел незнакомец как швабский крестьянин, добропорядочный и надежный трудяга. Ее, впрочем, не покидало ощущение, что это только самое поверхностное впечатление.

Жан спросил у сидевших за столом, кто хотел бы составить им компанию, но все отказались. Жан быстро облачился в лыжную куртку и последовал за Катрин, Альфонсом и Матиасом. Те уже ждали возле входной двери.

– Не может быть, – сказал Матиас, когда они оказались за дверью. – Куда все подевалось?

На улице начался снег, небо стало серым. Все вокруг было уже покрыто слоем снега в несколько сантиметров.

– Ну, тогда наступает времечко, – произнес Альфонс и направился к лыжам, оставленным неподалеку.

– Невероятно!

Катрин топала следом за ним.

Снег был глубокий и мягкий, ветер с такой силой бросал новые хлопья, что Катрин никак не удавалось разлепить глаза. У нее не было с собой очков от снега, потому что на такую погоду она не рассчитывала.

– Какие большие снежинки, – сказала она и подставила руку.

Тотчас эти маленькие творения природы насыпались в ее ладонь, легли на черные рукавицы, постепенно образуя целые комки. Альфонс подал ей лыжи, Катрин захлопнула замки креплений. Невероятно, как изменилась погода за столь короткое время, подумала она и посмотрела на остальных. Жан стоял уже готовый, он действительно был невероятно быстр. Матиас был занят тем, что пытался сбить со своего ботинка огромный ком снега, мешавший вставить ногу в крепление. Он пытался помочь себе лыжной палкой. Происходящее напомнило Катрин рождественскую сказку: сумерки, снегопад, белый ландшафт – невероятно и очень красиво.

– Тогда вперед!

Альфонс направился к большой четырехместной кабинке фуникулера.

Даже короткий промежуток пути на лыжах показался адски сложным. Будто маленькие иголки, снежинки впивались в незащищенные глаза Катрин. Было непростительной глупостью не взять с собой утром очки от снега, ругала она себя. А солнцезащитные, без которых до обеда было не обойтись, отнимали у нее остатки света.

Жан со своим неизменным рюкзаком остановился рядом с подъемником и дожидался ее.

– Ну, ты оптимистка или фаталистка?

– Ни то ни другое, я просто забыла очки!

Он ухмыльнулся, снял рюкзак и уселся рядом с ней в правую половину кабины, в то время как Матиас и Альфонс разместились слева.

– Что ж, посмотрим, что у нас имеется в котомке дяди Жана на крайний случай, – произнес он и в тот же миг извлек защитные очки.

В его мешке, похоже, царил изумительный порядок, все было аккуратно разложено.

– Подойдут? – спросил он.

– Красивые! – Катрин натянула на голову ремень. – В самый раз, большое спасибо!

Альфонс, наблюдавший со своего места за происходившим, кивнул им.

– Жан – мужчина на все случаи жизни!

– Тю, Альфонс, только без зависти. Или ты смог бы оставить леди без помощи?

Инструктор ухмыльнулся и развязал свой рюкзак.

– У меня – дюжина! Я всегда вожу с собой достаточный запас, потому что без них я слеп, как крот, и вы все будете ехать за мной засыпанные снегом по уши!

– Вот тебе и объяснение, почему никто не ездит позади него, – вступил в разговор Матиас. – Смекаешь?

Альфонс засмеялся и скрестил на груди руки, Катрин была рада, что села посредине, – становилось холодно, а так она была хоть как-то защищена от снега и ветра.

– Джентльмены, наша принцесса замерзает, надо оказать ей любезность и подарить свое тепло, – произнес Жан и опустил защитный козырек кабинки вниз.

Теперь ветер остался снаружи, и снег собирался, залепляя щиток.

– Этот Диди может себе черт знает что вообразить! – произнес Матиас. – Кроме нас, похоже, ни одна свинья не высунет в такую погоду свое рыло на улицу!

– Откуда ты можешь знать, ты же ни черта не видишь?! – бросил со своего места Жан. – Может, там уже собралась целая процессия, факельное шествие, только чтобы один-единственный раз провести рукой по лысине Диди!

Альфонс постучал по козырьку, чтобы стряхнуть снег, и попытался разглядеть хоть что-нибудь, но безрезультатно.

– Как бы не проскочить мимо цели, – сказал он и слегка приподнял козырек.

Снежные хлопья тотчас влетели в кабину и, жаля, словно дикие пчелы, закружились вокруг.

– Да закрой ты! – пробурчал Матиас, стараясь перекричать завывание ветра. – Выйдем внизу и вызовем такси. В такую погоду ни один нормальный человек не встанет на лыжи!

Но Альфонс уже открыл дверцу и отстегивал широкий предохранительный ремень.

– Все, выходим, мои дорогие, приехали!

– Пойми его, – прошипел Матиас, но никто его уже не слушал.

Они стояли на склоне и изо всех сил боролись с порывами ветра. Плотный снегопад поглотил остатки дневного света. Ничего нельзя было разобрать в двух шагах.

– Им придется немедленно остановить подъемник, если так пойдет дальше, – пробормотал Жан.

– Мы, так или иначе, скорее всего, были последними, – констатировал Альфонс.

– В такую погоду… – начал было Матиас, но Альфонс прервал его на полуслове.

– Всем сосредоточиться! – скомандовал он. – Держаться рядом и не спускать глаз с Катрин, она здесь вообще ничего не знает.

– Мы поставим ее посередине! – Жан сделал знак Матиасу и Катрин, чтобы встали за инструктором. – Я включу сигнальный фонарь!

– Да, Ётци!

Однако Матиас все же посторонился, пропуская Катрин вперед.

Для нее это была грандиозная авантюра, впрочем, она совсем недавно желала испытать себя. В оглушительную бурю – подобной ей до сих пор не доводилось переживать, – на лыжах, в горах, но рядом с такими профессионалами, как Альфонс и Жан. Ветер налетал то слева, то снова справа, Катрин ничего не могла разглядеть даже в защитных очках, кроме того, ветер становился леденяще холодным. Все вокруг принимало призрачные очертания, она не имела понятия, что впереди – спуск или подъем, поскольку едва различала ориентиры. Это было грандиозно. Когда сквозь снежную пелену начали проступать огни какого-то домика, Катрин стало даже грустно. Она была готова двигаться в таком же режиме еще несколько часов.