– Собственно говоря, я сыта, – ответила она.

– Сыта?

Она услышала его недоверчивый смешок и начала смеяться вместе с ним. После того, что они пережили, и сколько вместе съели за последние дни, фраза эта звучала, по меньшей мере, нелепо.

– Мы несколько часов объедались сыром и колбасой в «Хоспицальме»! – попыталась она оправдаться. – А потом еще немного выпили в «Зеннхютте»!

– Теперь ты, конечно, хочешь в постель?

– Я только что вышла из душа!

– Тогда снимай ночную рубашку и выпрыгивай из номера!

– Да на мне нет ночной рубашки!

– Представляю себе!

Воцарилась короткая пауза. Катрин было неловко, она обрадовалась звонку Оливера, но его комментарий показался ей слишком интимным, хотя и вырвался он у него, скорее всего, спонтанно.

– Я сейчас спущусь, – сказала она, чтобы закрыть тему.

Десять минут спустя Катрин была внизу. Она лишь немного подкрасила глаза и губы, уложила волосы. Надела бежевую блузку и черные брюки. У нее не было драгоценностей, так что от этой части туалета пришлось отказаться вовсе.

Оливер поджидал ее возле лифта. Она нашла, что это очень мило, потому что искать свободное место в переполненном зале ресторана в одиночку было, как известно, делом малоприятным. Мужчина был в кожаных брюках и светлой льняной рубашке. И собственно говоря, он выглядел намного лучше, чем в прошлую их встречу.

– Вот и я, – сказала Катрин.

– Восхитительно, – улыбнулся он и подставил ей локоть.

Катрин, сознавая, что на них устремлены десятки любопытных глаз и что потом десятки любопытных языков будут обсуждать эту новость, приняла предложение не сразу и взяла Оливера под руку, лишь пройдя рядом несколько шагов.

– Где ты сегодня был? – начала она, потому что ничего более умного в голову не пришло.

– Любопытство или ревность? – ответил он вопросом на вопрос, пропустив ее вперед на входе в зал ресторана.

– Что же с тобой случилось?

Катрин повернулась к нему.

– Я подумал, что должен немножко наверстать…

– Вроде бы нечего наверстывать, – вставила она.

– Ну, так. – Он ухмыльнулся и поравнялся с ней. – Там наш столик, приехали еще двое знакомых из Берлина, не удивляйся!

Мужчина под пятьдесят протянул Катрин руку, глядя куда-то мимо нее, дама едва удостоила ее взглядом, не сделав даже попытки рукопожатия.

«Ну и ладно, – подумала Катрин, – мне тоже все равно. Каждый волен делать что хочет».

Она села и взяла меню.

– Я очень рад, что вы все-таки решили прийти. Что принести?

Эвальд незаметно вырос у нее за спиной.

Какое наслаждение сознавать, что тебя приветствуют вот так.

– Для начала – одно светлое пиво, – ответила Катрин, потому что от всего съеденного прежде очень хотелось пить. – А затем все в том порядке, как в меню!

– Два горячих блюда? Рыба или говяжье филе?

Катрин заставила себя посмотреть более внимательно.

И то и другое выглядело привлекательно. Все же она решила остановиться на мясе. Для рыбы, как ей казалось, путь с моря до гор был слишком длинным.

– Будет исполнено.

Эвальд удалился также бесшумно, как появился, а Катрин удостоилась весьма недружелюбного взгляда сидевшей напротив женщины.

– Что-то не так? – спросила Катрин, потому что эти взгляды начинали действовать ей на нервы.

Уж не решила ли эта дама, что Катрин положила взгляд и на ее мужа?

– Вы хоть раз видели, как везут коров на бойню?

– Что, простите?

Катрин посмотрела на даму, округлив глаза.

– Я лишь спросила, видели ли вы машину, едущую на скотобойню. А мясокомбинат изнутри?

Ага, вот в чем дело. Воинствующая вегетарианка. Однако у Катрин не было настроения вести дискуссии. Она тоже считала, что машина, везущая скот на бойню, и сама бойня – зрелища малоприятные, но не собиралась менять свои привычки. Сейчас у нее просто был аппетит, она хотела съесть кусок мяса.

– Я должна оправдываться, потому что заказала себе на ужин мясное блюдо? – грубо осведомилась она и огляделась в поисках места за другим столиком.

Проблема была в том, что все места оказались заняты. Плохая погода, казалось, собрала всех овечек домой.

– Я всего лишь задала вопрос, видели ли вы хоть раз машину, везущую скот на бойню. Ни больше, ни меньше!

Катрин решила не отвечать.

«Оливер, ты идиот, – подумала она. – Пожалуй, попрошу принести мне еду в номер, по крайней мере, поем спокойно».

Она бросила на него взгляд, полный негодования.

Стоматолог разлепил губы.

– Изабелла – веганка. Я не говорил тебе?

– А что делает зубной врач с больным зубом? – невозмутимо спросила Катрин, наблюдая за Изабеллой.

Дама выглядела совсем неплохо. Каштановые волосы, свои, не крашеные, спускались локонами до плеч, гладкая кожа, карие глаза. На женщине был темно-коричневый пиджак, под ним тонкая блуза цвета бордо. Тонкое золотое кольцо украшало безымянный палец правой руки. Ногти были очень ухожены, коротко подстрижены. Особенно бросалась в глаза их форма – они были по-детски маленькие и круглые.

– Изабелла и Элко в свадебном путешествии, – пояснил Оливер.

Примерно так Катрин всегда и представляла себе счастливую пару молодоженов. Разве в медовый месяц кому-то повредит немного хорошего мяса?

Как и накануне, сначала принесли закуску, кусочек рулета с лососем. Изабелла с отвращением отвела свой взор. Элко за все время так и не удостоил присутствующих взглядом. Катрин ела подчеркнуто медленно, с наслаждением, обдумывая в то же время, что может означать это слово, – «веганка». Это была какая-то ветвь вегетарианского учения, это Катрин знала, но какая именно? Тарелка Изабеллы была пуста, в углублении лежали лишь крошки, но не могла же она питаться только крошками. Или могла?

Принесли пиво. Катрин сделала большой глоток, хотя, по ее мнению, закуска вряд ли сочеталась с пивом. Но в тот момент ей было все равно.

– Изабелла и Элко – представители новой берлинской сцены, – попытался внести оживление в разговор Оливер.

– А разве они не должны быть гомосексуалистами? – осведомилась Катрин максимально громко.

– Швабская корова! – наконец что-то сорвалось и с уст Элко.

– Что, простите?

Господин снова онемел, а Катрин была готова бросить ему в лицо остатки рыбы со своей тарелки. Может, тогда он проснется хоть на пару секунд.