спросила она. — Предложи несколько идей, а я выберу одну!

— Ладно. Мы можем поехать в Париж и выпить горячего шоколада в кафе на берегу Сены. Я могу отвести тебя на «Призрак оперы» в Нью-Йорке, где ты будешь сильно, до боли, сжимать мне руку. Я могу угостить тебя крабовым супом в Чарльстоне, Южная Каролина.

— Неплохо, — сказала она, притворяясь задумчивой, хотя мысль о путешествии по миру с Тревором будоражила ее.

— Неплохо? — выпалил он. — А как насчет прогулки на гондоле в Венеции?

— Ты забыл самое главное.

— Что?

— Ну, — сказала она, — я тоже никогда за тобой не ухаживала. И еще нужны правила.

— Правила? — спросил он. — Границы дозволенного? Мне это нравится.

— Первое правило в том, что ты не устанавливаешь все правила. Потому что горячий шоколад в Париже, прогулки на гондоле и «Призрак оперы» в Нью-Йорке тоже не совсем похожи на реальную жизнь.

— Ага, — ответил Тревор, притворяясь раздраженным. — Как ты представляешь себе романтические отношения в реальной жизни?

Джейси нравилось их взаимное поддразнивание.

— Ты выиграешь мне плюшевого медведя на карнавале. Мы выходим в Интернет, ищем сложный рецепт блюда и пытаемся приготовить его вместе. Мы выгуливаем собак в приюте для животных. Ты время от времени ходишь на рынок и покупаешь мне букет цветов. Мы вместе лепим снеговика.

Он наклонил голову, глядя на нее:

— Теперь ты понимаешь, зачем мы это затеяли? В любовных отношениях нас разделяют мили.

— Мы безнадежны? — съязвила она.

— Я не знаю. Наверное, мы сумеем договориться. Надо ли нам поехать в «Лунный свет» и подумать об этом?

— Обязательно.

Оззи управлял гондолой, когда они ближе к вечеру приехали в «Лунный свет». Тревор был таким довольным, что вел себя очень дружелюбно даже с Оззи. А тот рассказывал им о том, что произошло в его жизни за прошедшие два месяца.

Судя по всему, Оззи сошелся с Фредди.

Джейси взглянула на Тревора, удивляясь его терпению.

Входя в гондолу, она на что-то наткнулась, ахнула и резко попятилась.

— Там кто-то есть…

Но Тревор осторожно подтолкнул ее сзади, и она услышала довольный смех Оззи.

В гондоле был огромный плюшевый мишка с бантом, на котором было написано: «Джейси с любовью от Тревора».

Она обняла коричневого медведя, одетого в шляпу и свитер. Он был едва ли не самой мягкой игрушкой, к которой она прикасалась. С трудом приподняв, она усадила мишку себе на колени.

— Ты сказала, что хочешь плюшевого медведя, — произнес Тревор. — Я убил двух зайцев одним выстрелом.

Она подумала обо всех проблемах, с которыми столкнулся Тревор, притащив сюда игрушку. Секретные телефонные звонки, деньги. Но для Джейси это был самый романтичный подарок, который она получала. Она решила не говорить Тревору, что после всех неприятностей, через которые он прошел, лучшим в плюшевом мишке была надпись на банте: «Джейси с любовью от Тревора».

— Хм, — сказала она, постукивая себя пальцем по подбородку, словно оценивая усилия Тревора. — Ты не выиграл его для меня на карнавале.

— Где я найду карнавал в это время года?

— Ладно, в следующий раз у тебя получится лучше, — строго ответила она, потом поцеловала мишку и Тревора.

— Эй! — сказал он. — Я думал, мы собираемся…

— Тише. Я говорила, что не ты один устанавливаешь правила.

— Так нечестно. Я могу не сдержаться.

Джейси снова поцеловала его в губы.

— По-моему, тут установлены камеры, — произнес Тревор.

Она принялась целовать плюшевого мишку.

Наконец они вышли из гондолы, задыхаясь и волоча за собой медведя.

Они остановились в одном отеле, но в разных номерах. Джейси понесла мишку в номер и решила переодеться для катания по снегу. Они надеялись сделать пару спусков до темноты.

Когда она открыла дверь в свой номер, на нее обрушился аромат цветов. Она вошла внутрь и застыла от изумления. По номеру было расставлено две дюжины маленьких букетиков.

Джейси легла на кровать с плюшевым медведем и прислушалась к своим ощущениям. Ей нравились ухаживания Тревора.

Волшебная гора Лунный свет стала отправной точкой для их взаимной влюбленности. Сегодня было тепло и ярко светило солнце. Можно было не надевать куртку. Некоторые туристы катались на лыжах и сноуборде в шортах.

Джейси и Тревор намазались солнцезащитным кремом, чтобы избежать солнечных ожогов, и пустились в приключения. Вскоре она поняла, что ей не удастся покрасоваться перед Тревором своими новыми навыками.

Подтаявший снег был липким, и по нему было чертовски трудно двигаться. На полпути она свернула к деревьям и, уставшая, легла на снег.

— Что ты делаешь? — спросил Тревор, подъезжая к ней сзади. Он так резко затормозил, что забрызгал ее мокрым снегом.

— Эй! — сказала она, вытирая снег с лица. — Я едва держусь на ногах. Мне надо отдохнуть.

Он плюхнулся на снег рядом с ней, и они уставились в бескрайнее голубое небо. Она заметила, насколько приятным было молчание между ними.

— Знаешь, для чего идеально подходит такой снег? — спросил Тревор.

— Для катания на сноуборде?

— Для лепки снеговиков!

Джейси покосилась на него. Несмотря на его утверждение о том, что им нужно лучше узнать друг друга, у нее сложилось впечатление, будто Тревор прорабатывает свой план сближения с ней с молниеносной скоростью.

Он сбросил лыжи и прислонил их к ближайшему дереву. Потом подошел и расстегнул крепления на ее сноуборде.

Он протянул руку и поднял Джейси на ноги. Она посмотрела на его губы и решила забыть о снеговиках.

Но Тревор отпустил ее, зачерпнул горсть снега и стал лепить шар. Он толкал шар по земле, и на него налипало все больше снега. Джейси стала ему помогать. Они работали плечом к плечу, тяжело дыша, поскальзываясь и смеясь.

— Он уже огромный, — сказала она, чувствуя, что им не удастся сдвинуть шар еще на дюйм.

— Чем шар крупнее, тем лучше, — настаивал Тревор.

И оказалось, что он был прав, потому что вскоре два подростка, которые катались на сноуборде, стали помогать им лепить снеговика. Когда они формовали второй шар, к ним присоединилась семья.

Джейси поняла, что они с Тревором так радовались лепке снеговика, что привлекали к себе людей, как нектар привлекает пчел. Вскоре громадный снеговик был готов. Все отошли в сторону, любуясь своей работой, а потом слепили снежную бабу и маленьких снеговиков.

Было просто удивительно, как люди наслаждались жизнелюбием Тревора и Джейси.

Ей очень нравилось дразнить и мучить Тревора — класть руку ему на плечо, касаться пальцами его ягодиц, когда никто этого не видел, целовать его и уговаривать поцеловать ее в ответ.

Она и себя мучила, конечно. Тем не менее такое игривое поддразнивание обострило их влечение друг