– Программа «Интервью».

– Здравствуйте. Можно Ларису, администраторапо гостям?

– Я слушаю.

– Вас беспокоят по поводу Олега Ветрова.

– Ну ёлы-палы! Снова? Он умер! – донеслось вответ.

– Я великолепно наслышана о неприятномпроисшествии, но мне нужно задать вам ряд вопросов.

– Вы из милиции, что ли? – устало спросилаЛариса.

Секунду я колебалась, потом лихо соврала:

– Майор Романова.

В конце концов, если окажется, чтоадминистратор по гостям недолюбливает ментов, скажу, что я частный детектив.

– Что хотите? – осведомилась женщина.

– Поговорить.

– У нас съемки.

– Я приеду в Останкино!

– Студия находится в другом месте.

– Еще лучше, говорите адрес!

– Вам придется долго ждать, – сопротивляласьЛариса, – я не смогу сразу заняться вами.

– Нет проблем.

– Давайте встретимся после окончания всегоблока! – взмолилась администратор.

– Хорошо. Во сколько мне прибыть?

– Первого июля около восьми вечера.

– С ума сошла? – вырвалось у меня.

– Мы гоним по две программы в день, – занылаЛариса.

– Без перерыва? – поинтересовалась я.

– Отдыхаем по полтора часа между записями, –нехотя призналась собеседница.

– Закажите мне пропуск, – ледяным тоном велелая, – подожду, когда вы освободитесь.

Человека, впервые попавшего на записьтелепрограммы, всегда поражает, насколько закулисье отличается от красивойкартинки на голубом экране. Хорошо, что зрители не видят мрачных лиц операторови не слышат ругани режиссера. Людей телевидения отличает нездоровый цвет лица,лихорадочный блеск глаз, истерические реакции и патологическое желание спать.Есть они давно разучились, перебивают аппетит сухарями, баранками изаветренными бутербродами. Иногда, правда, им перепадает «телекорм» – нечтотипа салата «Оливье», утопленного в дешевом майонезе и разложенного впластиковые коробочки.

Войдя внутрь полутемного помещения, по полукоторого змеились провода, я спросила у парня, сидевшего перед монитором:

– Где Лариса?

Юноша махнул рукой влево.

Я сделала пару шагов, наткнулась на стройнуюдевушку в белом платье и улыбнулась.

– Вы Лариса?

– Слава богу, нет, – фыркнула та. – А что,похожа? Вот уж замечательный комплимент, ничего приятнее в жизни не слышала!

– Не знаю, как она выглядит, – объяснила якрасотке.

– Ищи самую жирную, – захихикала та. – Думаю,она там, где гримерки.

Попетляв по темным закоулкам, я очутилась впросторной, хорошо освещенной комнате, стены которой были увешаны зеркалами. Ввысоком кресле возле столика, заваленного косметикой, дремала полная тетка,одетая в оранжевую майку и длинную темно-коричневую юбку. Футболку, угрожающенатянутую мощным бюстом, украшало трогательное изображение собачки в гламурномрозовом ошейнике.

– Здравствуйте, – сказала я.

Дама не шелохнулась.

– Добрый день. Вернее, уже вечер, – прибавилая звук.

– Без приказа грим не кладу, – прошепталатолстуха, – ступайте к Леониду.

– Вы Лариса?

Баба открыла глаза.

– Что? – с негодованием спросила она. – Кто?

– Вы Лариса? – повторила я.

– Надеюсь, что нет, – вздохнула собеседница, –хотя ваше предположение пугает. Че, похожа?

– Вы уже вторая женщина, которая приходит вужас от того, что я называю ее Ларисой, – не выдержала я.

Гримерша выпрямила спину:

– А ты ее знаешь?

– Нет, никогда не видела.

Хозяйка гримерной посмотрела на себя взеркало.

– Утешающая информация, – зевнула она. – МеняВикой зовут, Ларка скорей всего жрет в гостевой.

– В гостиной? – не поняла я.

– В гостевой, – поправила меня Вика. – Покоридору налево. Там собираются основные действующие лица программы – випы, непублика. Ларка админ по звездам. Очень она любит с селебрити болтать, ей душугреет чужая слава. К тому же там бутеры всякие, конфетки-бараночки. УвидишьЛарисона – поймешь, о чем я пою. Если Дюймовочки в гостевой нет, то не уходи,ее на запах жрачки принесет.

– Викуся, – нежно заговорила стройнаяблондинка, врываясь в гримерку, – глянь, пожалуйста, у меня морда не блестит?

Я невольно заулыбалась – под мышкой незнакомкадержала крохотного йоркширского терьера, забавное существо, похожее на игрушку.

С неожиданной для своей комплекции прытью Викавскочила с кресла и засуетилась.

– Садись, Полиночка, – зачирикала она, – давайчуток пудрочки добавим, на лобик.

– Спасибо, – улыбнулась Полина и посадила всоседнее кресло свою лохматую собачку.

Несколько минут гримерша порхала вокругблондинки, размахивая кисточками. Наконец та посмотрела на себя в зеркало ивстала.

– Вот теперь шикарно. Мерси! Кстати, мнепритащили здоровенную коробку конфет, килограммов пять, не меньше. Я и непредполагала, что таких шоколодных монстров делают! Оставила ее у чайника,идите, пока все не съели.

Помахав нам на прощание рукой, Полина убежала,я вдохнула оставшийся после нее аромат дорогих духов и не удержалась откомплимента:

– Красивая женщина.

– И хорошо воспитана, – подчеркнула Вика,вновь устраиваясь в кресле. – А то у нас чем звездее, тем больше понтов.Некоторые два часа под камерой постоят – и уже крутые, давай меня шпынять,бегай к ним с гримом. А Поля сама приходит. И я никогда ее в плохом настроениине видела. Мастерство не пропьешь!

– Почему-то мне кажется, что я хорошо ее знаю,– протянула я. – Может, встречались раньше?

Вика снисходительно посмотрела на меня: