– Вроде между бровями у ней торчала бородавка.А так тетка совсем обычная. Как я и ты.

– Но мы с тобой мало похожи. Я блондинка, тыбрюнетка, цвет глаз разный, одежда тоже!

– Так ведь мы женщины, – подвела черту Клё-па.– И та баба, не мужик.

– Здорово! – согласилась я. – Это сильносужает круг поисков. Ну вспомни хоть что-нибудь! Некую странность, деталь,удивившую тебя…

– А зачем тебе эта тетка? – заинтересоваласьКлеопатра.

– Тайна следствия, – отмахнулась я. – Но мнеочень надо отыскать ту мамашу.

– Была одна непонятка! – вдруг заявила Клёпа.

– Какая? – обрадовалась было я.

– Не помню.

– Вспоминай! – потребовала я.

– Вышла я из подсобки… – нараспев заговорилапродавщица, – держала в руках коробку… увидела детсадовцев, мамашу ихнюю,услыхала про сапоги и изумилась…

– Чему?

– Щас и не соображу! А тогда шум стоял, мысльв голове какая-то мелькнула и ушла. Не помогла я тебя?

– Спасибо! Очень тебе благодарна! –заулыбалась я. – Последний вопрос. Эта тетка здесь раньше не появлялась? Она неиз постоянных покупателей?

– Метро в двух шагах, – засмеялась Клёпа, –тут их пруд пруди.

– Но сейчас сюда никто не заходит!

– Время мертвое, – глянула на часы продавщица,– у нас тоже час пик бывает. Утром, когда домохозяйки за покупками ходят, апотом когда девки после восьми с работы идут и в магазины заруливают. Днемвсегда тишина.

– Может, ты встречала эту семейку на улице?

Клёпа помотала головой.

– Не помню.

Дверь магазина хлопнула, вошла пожилаяженщина.

– Тапки сорокового размера есть? – одышливоспросила она.

– Вельветовые, – ответила Клёпа.

– Давайте, – оживилась покупательница.

– Погодите, принесу. – Клеопатра, не торопясь,двинулась в глубь торговой точки.

Я вышла на улицу и чуть не задохнулась отжары. Ну почему в Москве не бывает нормальной погоды? Мне подошла бытемпература двадцать три градуса, без ветра и дождя. Палящего солнца совсем ненадо! Но, к сожалению, столичный климат не знает слова «умеренный». Вот сейчаснавалилась жарища, а завтра легко может пойти снег.

Купив мороженое, я пошла вдоль ларьков,задавая торговкам один и тот же вопрос:

– Нет ли у вас постоянной покупательницы,темноволосой, кудрявой, смуглой многодетной мамаши с хулиганистыми детишками?

Ответ тоже звучал одинаково:

– Если всех запоминать, свихнешься.

Потерпев полнейшую неудачу и слопав эскимо, яраспростилась с надеждой услышать нечто вроде: «Конечно, конечно. Это МарияПетровна Сергеева, живет вон в том доме, в квартире двадцать». С горя я купилаеще и вафельный стаканчик с шоколадным пломбиром и пошла к своей машине.

– Эй, Лампа! – раздался женский голос.

Я оглянулась и увидела Клеопатру, котораякурила, стоя у входа в свою лавочку.

– Ты еще тут? – удивилась она.

– Народ опрашивала, – вздохнула я. – Никтобабу с ордой детей не видел.

– Клиника для психов, – засмеялась Клёпа. – Тывокруг глянь!

Я обвела взглядом улицу, забитую разношерстнымнародом, и махнула рукой.

– Беда!

– Не расстраивайся! Если будешь искать, тонайдешь, – оптимистично сказала Клёпа.

– Вероятно, – уныло кивнула я.

– А я вспомнила, что мне показалось странным.

– Говори! – оживилась я.

– Туфли… – закатила глаза Клёпа. – На мамашебыли дорогущие туфли. Ща покажу. Маня!

Из будки с газетами высунулась растрепаннаяголова.

– Че тебе?

– Дай новый «Визг».

– Он в целлофане.

– Разорви.

– Фигу!

– На секунду!

– Купи и смотри всю жизнь, – не пошла науступку Маня. – У меня на этой неделе сплошные убытки. Вон сколько всегопомято. Чтоб тем детям головы поотрывало…

– Которым? – сделала я стойку.

– Всем! – припечатала Маня. – Ходят, намашинах ездят, родителей не слушают… С виду приличные, а воруют.

– Купи у нее журнал, – предложила мне Клё– па.– Покажу тебе туфли, сразу все поймешь. Маня, дай ей «Визг», за деньги!

– Пожалте… – Из окошечка высунулась толстаярука с глянцевым изданием.

Я отдала взамен купюру, Клёпа велела:

– Открывай посередине. Вот они! Красные!

Я уставилась на пару обуви огненного цвета.Довольно скромные, на мой взгляд, лодочки, каблук сантиметров семь.

– Вот эти? – удивилась я. – А что в нихособенного?

Лицо Клёпы приняло мечтательное выражение.

– Это Кох, – протянула она.

– Кто? – не поняла я.

– Модельер, – с явным превосходством ответилаКлеопатра. – Он шьет самые дорогие туфли в мире. Стоят они немерено!Отличительный признак – ярко-синяя подметка. Всегда и везде! Это фирменнаяфенька. Если у дамы на ногах увидишь обувь на синей подошве, сразу станет ясно,сколько она за баретки отвалила!

– Наверное, фиолетовый верх не сочетается сподметкой цвета кобальт, – протянула я. – И зелено-синяя парочка у меняэнтузиазма не вызывает.

– Зато шикарно! – уперлась Клёпа. – Так вот, ятогда внесла коробку с сабо для той девушки в зал и машинально на ноги мамашипоглядела, а та как раз на цыпочки поднялась, чтобы сапог с верхней полкиснять. Меня будто молнией прошибло: какого рожна баба ко мне зашла? Если своитуфли продаст, весь магазин купить сможет!

– Ты, наверное, преувеличиваешь стоимостьобуви, – пробормотала я.