ближайшее время. Так ласково и бережно, как я умею. Платон Степанович, мы не крадем деньги у женщин. Это чье-то индивидуальное творчество.

Смородина стал осматривать большие мешки в гараже.

– А это что?

– Мусор.

– И его подолгу не вывозят?

– Владелец дома любил порядок. Мусор до сих пор сортируют, как это было при нем, и все, что можно, отправляют на переработку.

Смородина открыл один из мешков и поворошил его. Пластиковые коробки были аккуратно сложены одна в другую, между ними виднелись скомканные полиэтиленовые пакеты. Содержимое пованивало.

В этот вечер у Смородины был упадок сил. В Библии написано: «многие знания – многие печали». Находясь в мансарде, в которой жила Алевтина, он чувствовал, что мог бы говорить с ней совсем иначе. Ему интересно было бы узнать, что она думает о прочитанных книгах.

Но она была так скованна.

Взрослый человек – это реализованный человек. А когда погибает ребенок, погибает потенциал. Ей ведь совсем немного оставалось пребывать в заключении этой комнаты. Но почему она была такой заторможенной? То, что он увидел в комнате, а он очень хорошо определял, читает человек или нет, совершенно не совпадало с впечатлением от общения с Алевтиной.

Парочка наблюдений, которые он успел сделать за эти дни, пытались у него в голове соединиться в очевидный вывод. Но он не разрешал им этого, потому что вывод этот был совершенно сумасшедшим. Такого быть не могло.

Виктория Олеговна лежала, уткнувшись в его ноги. Смородине казалось, она пытается согреть воздух рядом с ним. Собака изредка поглядывала на хозяина, но он не догадывался ее погладить. Пришла Алена. Было уже поздно, пора было ложиться спать. Но он понимал, что не уснет.

На столике стояла тарелка с нарезанным сыром. Алена на скорую руку сварила глинтвейн. Было слышно, как вдали проехала электричка.

– Не надо было брать это дело.

– Мне жаль, что все так сложилось, – Алена пожала его ладонь, а потом два раза ее погладила. – Тебе не в чем себя упрекнуть.

– Было интересно. А теперь противно.

– Рассказать, что я думаю?

– Спрашиваешь? Рассказывай скорее!

– Я посмотрела фотографии. У меня два замечания. Во-первых, ни одна уважающая себя женщина не возьмет в подруги крокодилицу.

– И ты туда же! Ну, не родилась девочка красивой. Что же это, ее вина? Я вот тоже не Адонис и не Брэд Питт.

– Алевтина была ее игрушкой, она жила при доме. Я про Татьяну. За ней она присылала машину. Татьяна была ей нужна. Зачем?

– Общие темы?

– Ты представляешь себе возможности Ольги? Я думаю, в том же поселке нашлись бы женщины ее круга. Небогатую женщину можно было подобрать себе под стать. Посмотри на ситуацию глазами кинозвезды – женщины, которая приходит с благотворительного бала и рассказывает прислуге, что у нее бриллианты из оправы выпадают оттого, что злые люди ей завидуют.

Смородина зажмурился. Он любил Алену за все, в частности за то, что она умела переключать его мысли. Честно говоря, последнее, что он мог себе представить, – это каково быть красивой женщиной. Поэтому он выключил воображение и снова обратился к разуму.

– Может, это просто некрасивая подруга? Как тот банан, который просто банан? Как в школе? Знаешь, кто называл Таню жиробасиной? Мужчины. И они ждали, что я подхвачу это определение и буду общаться с ними на этой волне выдуманного превосходства. А я думал только о том, что меня они назовут каланчой или очкариком, как только я отойду за угол. У меня во рту невкусно, когда я об этом говорю.

– Но даже в школе более-менее соображающая красавица пригреет некрасивую отличницу. Чтобы списывать. У Ольги был интерес. И Татьяна не говорит о нем.

– Может, у них было интеллектуальное родство? Душевное?

– И вот это второй момент. Мне не нравится, что все разделяют Ольгу и ее мужа. Вот ты бы жил со мной, если бы я занималась рейдерством?

– Я не понимаю, к чему ты клонишь?

– Ты бы не смог жить с мошенницей, зная, что она мошенница. Вы бы не договорились. Ты бы ей не доверял. Люди живут вместе, тем более так долго, когда у них общие ценности. Тем более что Ольга не нуждалась, отец сделал ее независимой. Она могла не то что уйти – при желании выкинуть мужа из этого дома. Но она, такая якобы воздушная, жила с бандитом из девяностых.

– Не совсем бандитом… но я понимаю, о чем ты.

Садовник

Входящий в дом садовника попадал в гостиную, объединенную с кухней. По стенам были размещены ящики со всем необходимым для работы. Алкоголизм садовника можно было отнести к разряду социализированных. Он не терял способность работать, не валялся в грязи у дома (да и никто не дал бы ему портить вид). Более того, вполне вероятно, что, когда примерно к часу дня он окончательно просыпался, он был трезв. И оставался таковым часов до шести, работая на одной только мысли, что скоро выпьет. Правда, последние пару лет он не работал, а надзирал за трудом дочери. Смородина посмотрел на небольшой телевизор. Он ясно представил себе, как каждую ночь вполне еще здоровый бык напивается до беспамятства, делая телевизор все громче. Каждую ночь у него дискотека. Каково было девушке, которая слышала весь этот шум? Может быть, поэтому она была такой отстраненной? Хроническая бессонница хуже гриппа.

Что же такое она сделала? Что именно довело ее до самоубийства?

Могла ли Аля выманивать деньги или участвовать в схеме их отъема? Только кто-то из близких мог выманивать деньги у Ольги. Она-то думала, что здесь, в закрытом поселке, она в полной безопасности. Ее свита предана ей. А кто-то из свиты обобрал ее. Или обирал методично?

Явился заспанный садовник. Это был высокий, некогда симпатичный мужчина. На нем была штормовка. Видимо, он работал с кустарниками, так как в руках у него был секатор. У него были светлые волосы, большие глаза. Смородина подумал даже, что когда-то садовник был награжден и даром чувствовать, но не придумал, что с ним делать, и залил алкоголем. На лице у него было выражение хронической обиды. Оно делало его похожим на бассет- хаунда.

– Прежде всего, позвольте выразить вам соболезнование. Не дай бог ни одному отцу увидеть смерть своего ребенка.

Смородина говорил от сердца, но садовник не выглядел расстроенным. Скорее озабоченным.

– Вы из дома?

– Да, выясняю обстоятельства… Вениамин не сказал вам?

– Я их никого не знаю. Мы на Ольгу работали.

Да, у него незавидное положение. Нужен ли