— Под проливным дождем? — усомнился Мелешко.

— Дождь начался только в час ночи, — сказала Саша. — Я двадцать восьмого как раз в это время домой ехала. Пришлось останавливаться, «дворники» ставить.

— Допустим, ей захотелось прогуляться, — ворчливым тоном произнес Андрей. — Но что дальше было? Подцепила какого-то человека на прогулке. Домой привела. А он ей — отраву в бокал! Непохоже на дочь ювелирного короля. Таких с детства учат серьезно относиться к вопросам личной безопасности.

— Насчет детства можно поговорить со школьными учителями Султановой, — произнесла Саша. — Старичок и старушка. Они тоже были на свадьбе.

— Старичок и старушка… — пробормотал Мелешко. — Интересно, у Краснова есть список приглашенных на свадьбу? Такие вещи обычно в семейных архивах хранятся. Мы бы всех тогда по списку проверили… Николай Трофимович, — обратился он к полковнику, — капитан Душин говорит, что видел Ярослава Краснова двадцать восьмого апреля после двадцати двух.

Барсуков посмотрел на него удивленно.

— Как — после двадцати двух? Он же в Кондопоге был.

— Да, и это подтверждено документально, — продолжил Андрей. — Но у Душина хорошая зрительная память…

— Слава Богу, хоть одно достоинство нашлось! — мрачно заметил полковник. — А я думал, что у него только недостатки…

— Людей, состоящих только из недостатков, не бывает, — изрекла девушка. — Как и людей, состоящих из сплошных достоинств.

— А как же ты? — Андрей повернулся к Саше и засмеялся. — Умна, собой хороша, да еще и талантлива!

— Только любопытна сверх меры… — проворчал Николай Трофимович и погрозил дочери пальцем: — Будешь вмешиваться — выгоню!..Но ведь если Душин не ошибается… Тогда все очень просто.

— Муж убил свою жену! — сказала Саша. — У кого-то из литературных классиков это попугай кричит. Вот только не помню, у кого именно…

— Саша, я тебя предупредил, — строго сказал полковник. — Какой еще попугай?.. И потом — не убил, а покушался на убийство. Вот только зачем?

— Возможно, жена ему надоела, — сказал Андрей. — Готовила невкусно. Или на рояле по утрам упражнялась. Палочки ароматные жгла. Мало ли причин.

— Чтобы избавиться от жены, достаточно развестись, — с серьезным видом заметил Барсуков. — Травить-то зачем?

— Может быть, она не хотела разводиться, — Мелешко тоже изобразил серьезность.

— Но в таком случае, почему он не довел дело до конца? — пожала плечами Саша. — Как я понимаю, у него были для этого все возможности…

— Даже самый отъявленный злодей может раскаяться, — торжественно провозгласил Андрей. — Увидел, что натворил, испугался и бросился звонить в «скорую»…

— Все бывает… — вздохнул Барсуков.

— Вот и я о том же, — согласился его подчиненный и неуверенно добавил: — Еще можно предположить, что Ирина черной магией занималась. Комната у нее — прямо филиал этнографического музея. Маски какие-то ритуальные…

— Занималась черной магией, и перешла дорогу другой ведьме, — с невинным лицом высказалась Саша.

— Угу, — кивнул Мелешко. — Поэтому консьерж и не видел, как она возвращалась. Султанова и ее подруга-ведьма на метлах прилетели. Через балкон.

— Смешно, — проворчал Барсуков. — Только зачем ведьме энафицил?

— Чтобы следствие запутать, — захохотал майор. — На обычного человека навести…

— Хватит веселиться! — посерьезнел полковник. — Что врачи говорят?

— Советуют на благоприятный исход не рассчитывать, — сказал Андрей. — В сознание ее привести не удается.

— Ты бы посадил в больнице человека, — сказал Барсуков. — Вдруг она очнется… на некоторое время…

Андрей помотал головой.

— Там люди из султановской службы безопасности сидят. Не знаю, захотят ли они в случае чего информацией делиться.

— Захотят, — пообещал Николай Трофимович, вспомнив разговор с Султановым, а потом повернулся к дочери: — Саша, ты была на свадьбе. Не происходило ли там каких-нибудь эксцессов, скандалов? Может, кто-то бросал на Ирину неласковые взгляды?

— Эксцессов и скандалов там не было, во всяком случае при мне, — ответила девушка. — А неласковые взгляды… Моя бывшая преподавательница английского Веденеева весьма неуютно чувствовала себя на этой свадьбе. Еще по дороге она ни с того ни с сего сказала мне, что любила Краснова. Видимо, она его до сих пор любит. Она даже танго с ним на свадьбе танцевала.

— Она была хорошо знакома с Ириной? — спросил полковник.

— Нет. Я поняла, что они вообще знакомы не были. Да и вряд ли Краснов стал бы знакомить невесту со своей бывшей любовницей.

— Все бывает, — прозвучало на этот раз из уст майора. — Я знаю примеры, когда жена и любовница — лучшие подруги… И мужика своего за чашкой чаю обсуждают.

— Это что, из твоего опыта пример? — прищурилась Саша.

— Боже упаси! — испуганно воскликнул Андрей.

Барсуков покосился на него недовольно, дав понять, что такие вещи его не интересуют, а потом спросил у Саши:

— Как твою Веденееву разыскать, знаешь?

— Это очень просто, — ответила девушка. — Она работает в лондонском филиале Султанова.

— А в последнее время она в Питер не приезжала?

— Не знаю, — Саша пожала плечами. — Может, и приезжала. Но вряд ли она способна на убийство…

— Хватит гадать на кофейной гуще! — сказал Барсуков. — Способна, не способна… Работать надо. Надеюсь, ты понимаешь, Саша, что информация о покушении не должна просочиться в эфир? — Он строго посмотрел на дочь.

— А может, наоборот, должна просочиться? — неуверенно возразила та. — Если преступник узнает, что он ее не до смерти отравил, то, возможно, он начнет нервничать и выдаст себя?

— Знать бы только, в каких краях его искать, — хмыкнул Мелешко. — Чтобы посмотреть, как он нервничает…

— Вспомнила!.. — вдруг воскликнула Саша.

Мужчины посмотрели на нее удивленно.

— Что ты вспомнила, дочь?

— Это у Чехова, — сказала она. — У него «Драма на охоте» начинается с того, что попугай кричит: «Муж убил свою жену!» И оказывается прав, между прочим…

Когда Лелик Душин дозвонился до Краснова, тот категорически отверг предложение о встрече. «Я должен быть рядом с женой», — сказал он и отключил связь.

Врачи разрешили ему войти в реанимационную палату. Ярослав знал, что это хорошим знаком не считается, и готовил себя к худшему. Но то, что он увидел…

Через пять минут он покинул палату, не в силах смотреть на безжизненное тело жены, опутанное проводами, присоединенными к каким-то медицинским аппаратам — своим гудением и писком они доводили его до исступления. Он понимал: они работают, значит, Ирина жива, и есть надежда… Но звуки были невыносимы. Он почувствовал: еще немного — и он упадет в обморок.