Уррий слишком хорошо знал, что защита, которую боги давали своим храмам и служителям, не была рассчитана на такой уровень Силы, какой все еще оставался у Вечного. И Уррий сомневался, что защиты Не-злого против Вечного хватит…

Впрочем, Вечный только начал принесение жертвы — Уррий услышал его призыв к Таатогу на уровне Кташ, которая относилась к человеческой магии.

Прежде, чем призыв ушел дальше и выше, Уррий потянулся, ухватил волну Силы, идущую вместе с призывом, и потянул к Себе, не давая ей вернуться к Вечному и забрать жизненную энергию из людей. Это ведь тоже была Его Сила, хотя куда более искаженная, чем та, которую Уррий вытянул из моря.

Потянул к Себе и впитал.

Все это заняло едва пару мгновений.

Вечный вскинул голову, глядя туда, где, на высоте примерно десяти футов над землей, открылись Врата Уррия и где Он все еще стоял.

Их взгляды встретились.

Уррий еще никогда, ни в жизни Существа, ни в жизни Тха-Оро, не встречался с такой ненавистью. Словно вся суть Вечного, вся его душа, вся Сила — и украденная у Уррия, и собственная Сила мага — все переплавилось в энергию ненависти. А еще у этой ненависти оказался такой же мерзкий привкус, что был у души Керса. Привкус безумия?

И Уррию стало страшно — если Он сейчас заберет остатки Силы у Вечного, не попадет ли к Нему и эта безумная мерзкая ненависть?

Да, Уррий уже отнял у Вечного часть Силы. Но ту, что была рассеянна в море, море же и очистило. А тех крох, которые Вечный использовал для жертвоприношения, было недостаточно, чтобы отравиться.

Вечный, между тем, уже отступил во Врата, которые возникли вокруг него, пока Уррий сомневался. Нет, Уррий не мог позволить Вечному уйти. Он потянул Силу к Себе — всю, что была у Вечного.

Первыми пропали Врата.

Затем тело мага потеряло молодость. Еще через мгновение — осыпалось прахом.

Уррий продолжал втягивать Силу, давясь мерзким привкусом. В этой Силе безумия и ненависти оказалось даже больше, чем Он боялся. Уррий словно пил ядовитую воду, знал, что она ядовита, но остановиться не мог. Все, что Он мог сделать, это удержать Силу лишь в одной части Своей Сути, окружив ее барьером, чтобы не дать ей Себя отравить.

Наконец, Уррий выпил ее всю.

Над горстью праха, оставшегося от тела Вечного, высилась полупрозрачная структура. Будто кто-то из богов взялся создать человека, но остановился лишь на силовых линиях, не успев одеть свое творение в плоть. Призрак — вспомнил Уррий рассказ Не-злого. Подобных созданий Он не встречал даже в Свою бытность Тха-Оро. И никто из убитых Им людей не превращался в призраков — их души просто уходили в Серый Мир — ну или куда им было положено уходить.

Уррий не знал, что нужно делать с упрямой душой смертного, которая отказалась следовать по положенному ей пути. Вот Серая Госпожа должна была знать. Правда, Уррию совсем не хотелось к ней обращаться…

Призрак не стал дожидаться, пока Уррий примет решение — за его спиной бледной линией засветилась дуга, а потом призрак кинул на Уррия последний взгляд, полный той же невыносимой ненависти, и скользнул внутрь дуги. Призрачные Врата. О таких Уррий тоже прежде не слышал.

Уррий потянулся к ним, желая остановить. Но Его Сила прошла сквозь Врата, будто бы их не существовало. Будто они были просто чертой, нарисованной в воздухе. И так же не существовал для Силы Уррия сам призрак.

Врата мигнули и исчезли, оставив Уррия ошеломленно смотреть в пустоту.

Уррий сидел на каменной мостовой, повернувшись лицом ко входу в храм, сжав голову руками, и медленно раскачивался из стороны в сторону. Арон закутал все еще спящую Ниссу в кокон из уплотненного воздуха, закрыл щитами и положил на землю, потом осторожно приблизился к Уррию.

Тот выглядел иным — и эта инаковость была заметна даже если проигнорировать его странную позу и поведение. Пропорции тела Уррия чуть отличались от прежних, как отличались черты его лица и даже форма пальцев, которые он прижимал к вискам. Но вместе с тем чутье Арона реагировало на Уррия так же, как и раньше. Опасность, которая от него исходила, не увеличилась.

— Уррий, — позвал Арон, и, когда тот не ответил, повторил громче: — Уррий!

Медленно, словно в полусне, Уррий отнял руки от висков и поднял голову. Вот он посмотрел на Арона, перевел взгляд на спящую Ниссу, и вновь вернулся к Арону. Белки его глаз были залиты кровью, словно в них разом лопнули все сосуды. Но разве Змей не должен залечивать повреждения своего тела еще быстрее и лучше, чем сам Арон?

— Голова болит, — голос Уррия тоже звучал чуть иначе, чем раньше. — И… все болит. Плохо.

— Ты остановил волну, — это не было вопросом. Не успей Уррий этого сделать, к Арону не вернулась бы почти пропавшая магия.

— Да, я забрал Силу у Вечного, — сказал Уррий несчастным голосом.

— Ты уничтожил его?

— Нет, он стал призраком и ушел призрачными вратами, — Уррий вздохнул и пожаловался: — Его Сила ядовита. Я пытался удержать ее в одном месте, но не получилось. Она расползлась по всей моей Сути.

Арон нахмурился. Да, он не подумал о таком, не предположил, что Сила Змея, на тринадцать веков запертая в теле бессмертного безумца, может измениться. А предположить следовало.

— Этот яд как-то еще влияет на тебя? Вызывает что-то еще кроме боли?

Уррий вновь прижал ладони к вискам, то ли задумавшись, то ли надеясь этим боль уменьшить.

— Не знаю, — сказал он наконец. — Все плохо. Все неправильно.

Арон сел на мостовую рядом с ним.

— Я умею лечить людей. Я могу попробовать вылечить тебя.

Уррий прерывисто вздохнул и кивнул.

Арон прижал ладонь ко лбу Уррия. Сперва все, что он ощутил, был жар — очень сильный жар. Кожа Уррия горела. Будь на месте Змея обычный человек, такая лихорадка уже убила бы его.

Арон прикрыл веки — так было легче видеть на ином уровне.

Само тело Уррия тоже оказалось… ненормальным. Неправильным. Из относительно человеческих органов Арон увидел только сердце. То есть три сердца. Но они хотя бы бились и гнали кровь по сосудам, как положено. Еще человеческим был скелет и мышечно-сухожильный каркас. Но остальное выглядело дикой мешаниной крови, плоти, нервов. Некоторых человеческих органов не было вовсе, другие оказались ненормального размера, или, как в случае с сердцами, количества.

— Это не то тело, которые у тебя было, — сказал Арон, отнимая ладонь.

— То тело умерло, а это я создал по его подобию, — объяснил Уррий.

Что ж, вот откуда мешанина. Уррий действительно удовольствовался лишь подобием.

Арон вновь положил руку на лоб Уррия. В этот раз его интересовала только Сила. В случае с человеческим магом Арону не потребовалось бы прикосновения, чтобы увидеть эррэ, но с Уррием было иначе.