— Хорошо, но только знай, что если за деньги нельзя купить счастье, то купить прощение будет еще сложнее.

Я качаю головой, веду ее из офиса в гараж, где нас ждет Эдвард на внедорожнике. Бонни осталась дома на ночь, а я отчаянно хочу вернуться в лоно Клэр.

— Мы едем к Нине, Эдвард, — говорю я ему, когда мы с Клэр устраиваемся на заднем сиденье. Он смотрит на меня через зеркало заднего вида, и его взгляд говорит мне, что он точно знает, что происходит между нами. Я игнорирую Эдварда, чтобы ответить на ее последнее заявление. — Клэр, исследования показали, что деньги действительно покупают счастье для большинства людей, зарабатывающих менее ста тысяч в год. Время и доступ к основным потребностям, это роскошь, которую многие не могут себе позволить.

— Так вот почему ты скупаешь все эти объекты под жилье для малоимущих? — Спрашивает она.

У меня в животе забурлила яма, вплеснувшись наружу всплеском тревоги.

— Откуда ты это знаешь? Кто тебе это сказал?

— Фиона упомянула об этом в тот день, когда поручила мне развозить документы. А что? Это должно быть секретом или что-то в этом роде? — Спрашивает она.

— Так и есть. Скольким людям ты рассказала?

Она пожимает плечами.

— Никому, кроме парня, который заполнял анкеты в офисе. Думаю, он уже знал, так как знал, кто такая Фиона. Мне очень жаль. Я не знала, что об этом нельзя говорить людям. Это очень глупо, Джулиан. Люди заслуживают того, чтобы знать о твоей благотворительности. Иначе они будут думать, что ты такой же, как и остальные снобы, жадные до богатства.

— Все узнают в свое время, — говорю я ей, похлопывая ее по ноге, и мое беспокойство утихает. Фиона поклялась, что все прошло по надлежащим каналам. Контракты и документы будут связаны только со мной как с микроинвестором. Мое имя должно было быть лишь частью длинного списка имен обычных людей, которые вкладывают деньги в трасты, содержащие огромный портфель фондов недвижимости. Никто даже не узнает его, если не будет искать.

Все идет по плану. Я должен сохранить его еще на некоторое время. Дядя Армандо будет работать с Кармином с уличной стороны, а я уничтожу его с корпоративной стороны. К тому времени, как мы с ним закончим, он будет кучкой отбросов на дне чьего-то гроба.

— А что, если я захочу заняться этой стороной дела в корпорации? — Спрашивает она.

— Какой стороной?

— Филантропией.

— В "Nuvola" нет никакой филантропии, Клэр. Этот проект — мое личное дело. Он не предназначен для публичного потребления или признания. — Говорю я ей. Ничего из того, что я делаю, не попадет на благотворительные страницы городских изданий.

Она поворачивается ко мне с волнением в глазах. А что, если в ""Nuvola Scura Industries" будет филантропия? Я могу помочь найти различные благотворительные фонды и организации по всему городу, чтобы начать. Мы бы делали все то, что ты уже делаешь для огромных корпораций. Приходишь, консультируешься и оставляешь крупное пожертвование, зная, что они смогут эффективно использовать эти деньги. Мы можем использовать компании, которые ты уже консультировал. Пусть они жертвуют деньги, а мы жертвуем свое время и процесс…

Я киваю в знак согласия.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, и мне это нравится, Клэр. Это отличная идея. Подготовь предложение. Изложи, что тебе понадобится для создания компании. Займись поиском руководителей и сотрудников для управления филантропическим подразделением "Nuvola Scura Industries". Ты можешь заглянуть в наши юридический и финансовый отделы, чтобы узнать все тонкости работы некоммерческой благотворительной организации в рамках бизнеса. Нам всегда пригодится хорошая реклама.

— Для тебя это тоже будет неплохо, если ты когда-нибудь займешься политикой или чем-то еще, кроме работы генеральным директором. — Она говорит об этом совершенно искренне. Я уверен, что она не знает, как я отношусь к политике, но, услышав это от нее, я испытываю гораздо более невинный эффект. Мой отец хочет видеть меня в правительственном особняке только для того, чтобы я служил его личным нуждам. Не сомневаюсь, что я бы тоже был на содержании у матери и дяди. Однако если рядом со мной будет Клэр, то сохранение моего имиджа в первозданном виде заставит меня задуматься об этом.

Улыбка на ее лице, когда она достает телефон, чтобы сделать заметки, согревает меня изнутри. Ее амбиции в отношении корпоративных операций растут, и, возможно, у нас больше общего, чем я когда-либо думал. Это делает поход в бутик еще более важным для меня.

Мы приезжаем, и это единственное предприятие, в котором еще горит свет. Женщина отпирает дверь и приглашает нас войти внутрь. Там двое мужчин в костюмах, но я замечаю под их пиджаками огнестрельное оружие. Я киваю им и Эдварду, который заходит внутрь, чтобы подождать с ними.

Нина Бресник достаточно стара, чтобы быть моей матерью, но выглядит достаточно молодо, чтобы справиться в драке, если потребуется. Учитывая рост преступности по всему городу, я понимаю, почему такой женщине, как она, приходится наращивать мускулы. Огромные телохранители у ее дверей служат отличной преградой, чтобы никто не попытался сделать какую-нибудь глупость. Я замечаю ее ледяные светлые волосы, собранные в тугой пучок на затылке, когда она улыбается нам. Тонкие брови и ярко-красные губы придают ей строгий вид. Тот факт, что она редко улыбается, тоже не смягчает ее черты. Она специализируется на двух вещах — нижнем белье и ювелирных изделиях, причем оба самого высокого качества.

— Нина, это Клэр Андерсон. Нина, пожалуйста, подбери подходящий набор для именинницы. — Я представляю их, протягивая руку Клэр, чтобы она взяла ее. Мягкость ее рук, покладистость походки, когда она позволяет мне осторожно подвести ее к себе, заставляют мои нервы пылать от желания.

— Приятно познакомиться с тобой, — говорит Нина с усталостью в глазах. — Пойдемте сюда ребята. Шампанского?

— Да, пожалуйста, — говорю я ей, пока она усаживает нас в отдельной гримерке. Там стоят два кресла, мягкие, удобные и способные отвлечь любого мужчину от подсчета того, сколько его денег тратится в подобном месте. Я вздыхаю, потому что я здесь. Это моя вина, я вышел из себя, а Клэр ничего этого не заслужила.

Мне следовало держать свой член при себе, но теперь уже слишком поздно, и мне пора смириться с этим. Я не отпущу ее. Я не хочу, чтобы она двигалась дальше. Я хочу исследовать ее в доминирующей коже, впиваясь каблуком в мое бедро, пока я вылизываю ее киску, пока она не кончит мне на подбородок.

Нина просит одного из охранников принести