суровости. А то если присмотреться мы почти ровесники, и он вряд ли воспримет меня всерьез. Но видимо роль госпожи мне удается плохо, поэтому он начинает задавать вопросы вместо того, чтобы отвести меня к её комнате.

— Во-первых, — начинает он перечислять с важным видом. — Её сейчас нет в замке, а во-вторых, к Марике никто в гости не ходит. А вам зачем?

Только его болтовни мне сейчас и не хватало! Во-первых, я знаю, что её нет в замке, а во-вторых, я усмехаюсь про себя, еще бы к ней ходили в гости, после того, что я сегодня видела.

Но тут его взгляд падает на нож в моей руке.

— Вы что-то задумали, — хитро улыбаясь понимает он.

Мне совсем не хочется раскрываться перед мальчишкой, и я молчу, а он продолжает:

— Не бойтесь, я никому не скажу. Марика очень противная. Как-то ударила меня по голове, когда я случайно ее пудру рассыпал. Всего лишь какую-то пудру! А она мне как дала, что я еще и об дверь стукнулся. Пойдемте, я её комнату покажу и даже постою покараулю.

Он быстро идет к лестнице, я спешу за ним. И тут нам, как назло, попадается навстречу отец Ролдэна. Я напрягаюсь, но, к счастью, Дайого не спрашивает, куда мы идем, только качает головой, увидев рваную дыру на моем платье, о которой я благополучно забыла.

И опять я выгляжу в его глазах несерьёзной особой, а объяснять, что произошло у меня нет времени. Уже слышно, как всадники въезжают во двор.

Хуан тоже понимает в чем дело и бежит вниз по лестнице, а я за ним. Комната Марики оказывается в самом конце коридора.

— Я буду ждать у лестницы и свистну, как увижу её. Как услышите свист, то бегите со всех ног вот до этой комнаты, — скороговоркой выпаливает он инструкцию.

Хуан открывает дверь в какую-то темную каморку.

— Это кладовка. Здесь держат тряпки и швабры. Сидите здесь, пока я вас не позову, а то прямо навстречу Марике и выйдите, — продолжает наставлять меня Хуан. Я едва успеваю заглянуть внутрь своего тесного убежища, как он закрывает дверь. Мы бежим дальше по коридору.

У меня остается всё меньше времени. И вот, наконец, Хуан толкает нужную дверь.

— Здесь, — шепчет он. Я быстро вхожу.

Комната Марики разительно отличается от моей. Сразу бросилось в глаза, что она просторнее. Здесь стоит и белый столик из мрамора с инкрустацией золотом, и стоят стулья с мягкими атласными сидениями. Вдоль одной из стен идут белые шкафы. Их целых пять штук!

Кровать тоже большая, занавешенная тонким ажурным тюлем.

Мне становится обидно: почему ко мне такая немилость? А потом доходит, что мою комнату скорее всего обставляла свекровь и выразила в обстановке всё свое отношение ко мне.

Мне надо найти место, где Марика хранит украшения. Я видела, что она часто любовно касается своего колье, которое ей, наверняка, подарил Ролдэн. Мне надо его найти.

Я подхожу к шкафу с выдвижными ящичками и начинаю дергать все ручки. Ящики легко выезжают один за другим. На бархатных черных подушечках сверкают самые разнообразные украшения, но того, что мне нужно я не вижу. Марика точно его сегодня не надевала на охоту: я бы это заметила.

И тут мой взгляд падает на неприметную синюю атласную коробочку, которая лежит на столике у ее кровати. Я кидаюсь к ней. Торопливо срываю крышку и внутри, конечно же, оно! Ожерелье лежит на бархатной чёрной подушке внутри неё: тяжёлое, из чернёного золота.

Обычно оно оплетает шею своей хозяйки чешуйчатыми щупальцами, спускаясь к ложбинке между ключицами. В центре ожерелья мирно покоится Дракон, держащий в пасти насыщенного зелёного цвета изумруд. Два изумруда, чуть другого оттенка зелёного, заменяют Дракону глаза. Ожерелье выглядит одновременно и устрашающим, и прекрасным в изящности своего исполнения. Я даже на секунду замираю от такой красоты, но тут же вспоминаю зачем пришла.

Глава 24

Я уже давно подметила, что сзади оно держится на плотной витой нити, и вот сейчас я планирую ее подрезать так, чтобы она только чуть-чуть держалась на одном последнем волокне, в надежде, что вся эта конструкция разорвется при всех на каком-нибудь приеме. Не всё же мне выглядеть дурочкой.

А так я убью двух зайцев: и её любимое колье испорчу и при всех выставлю ее неудачницей. Может даже Ролдэн разозлится, что она его подарок испортила. Но на такое удовольствие я и не рассчитываю.

Я с трудом подрезаю крученую нить ножом: она оказывается довольно прочной и не хочет поддаваться. Мне нужно быть аккуратной, чтобы лишь подрезать несколько волосков, а не перерезать её полностью. Это просто ювелирная работа, потому что острый нож так и норовит разделить нить надвое.

А ведь сначала у меня была мысль полностью разрезать нить и склеить чем-нибудь недолговечным. Хорошо, что не стала этого делать, а то провозилась бы ещё дольше.

И тут раздается сигнальный свист. Я пытаюсь быстро уложить колье на место. Но оно словно назло мне никак не хочет ложиться так же, как лежало изначально. Я поправляю один конец, а другой тут же куда-то сползает. Уже нет времени, чтобы продолжать битву с украшением, и я оставляю его на бархатной подушке как есть. Я быстро накрываю коробочку крышкой и бегу к дверям. Кладовка всё же находится не близко, а у меня остаются считанные секунды.

Я едва успеваю захлопнуть дверь и перевести дыхание, как слышу игривый голос Марики:

— Иди к себе, дорогой, я сейчас прийду.

— Буду ждать, — так же игриво отвечает ей Ролдэн. Как жаль, что не мне. Брюки сегодня на нём смотрелись просто невероятно. Я вздыхаю: печально, что всё пошло не так, и теперь я сижу в кладовке со швабрами вместо того, чтобы игриво переговариваться с любимым мужем.

В платье в маленьком помещении очень неудобно, и я пытаюсь прижать юбку руками к себе, чтобы ничего не задеть. Падающие швабры точно привлекут чье-нибудь ненужное внимание. Не хватало еще, чтобы меня нашли в этой кладовке.

Я вспоминаю, как сидела весь день в такой же каморке, пока меня искала разъярённая Алисия, чтобы наказать. Я взяла её заколку, пристроила в свои волосы и пошла хвастаться дочери кухарки. Та тоже захотела её померить, но я не отдавала. В итоге мы подрались и стали тянуть украшение каждый на себя. У заколки сломался зажим от наших усилий. Я тогда сильно испугалась. Схватила с земли части украшения и побежала в