водить по проселкам старый дедушкин «Запорожец», из тех, что выдавали инвалидам еще в советские времена. Потом было получение прав, категория за категорией. И армия, где он тоже не расстался с баранкой. Все, кто спрашивал его о том, кем он служил, получали один и тот же короткий ответ: водителем. Некоторые девушки при этом разочарованно вздыхали, предпочитая услышать более героический ответ. Но Борис лишь молча усмехался, заметив их разочарование. Да, водителем! Проскакивающим под обстрелом на своем не защищенном броней грузовике, умевшим в считаные секунды выбрать единственно верный путь, дающий шансы на спасение, виртуозно объезжавшим свежие воронки, и нередко все это — с полным кузовом способных рвануть снарядов. Иногда у него возникало ощущение, что сама смерть сидит у него на капоте, зажав наготове свою косу, и с любопытством таращиться то на дорогу, то к нему в кабину: выедет на этот раз или нет? Выезжал! Порой просто чудом, уже мало на что надеясь, но не умея сдаваться на полпути и почти машинально читая вполголоса заученный от деда псалом: «Живый в помощи Вышнего…»

След от колес, ушедший под углом от дороги, Борис заметил без труда: братки на «Лексусе» и не думали таиться, взрыв при повороте мягкий грунт обочины там, где был очередной переход с какой-никакой дороги на лесную колею. Борис тоже свернул по этим следам. Оставалось найти место, где Чернов с Хохлатовым останавливались, чтобы закопать свой груз. Но ему не пришлось долго искать следы, а затем свежевзрытый участок лесного дерна — эти двое сделали свой схрон предельно заметным. Возможно, из опасения самим его потом не найти.

Почти не сомневаясь, что это именно то, что он ищет, Борис остановился и вышел, с усмешкой обошел вокруг насыпи, похожей на могильную. Для пущей достоверности тут даже столб был вкопан, обычный обломок ствола, с прикрепленной веточкой лапника и грубо сработанной из обрубка табличкой: «Пес Шарик». Такие могилки не были редкостью в пригородных лесополосах, где некоторые жители многоэтажек хоронили своих любимых питомцев. Но вот возле деревни… Имея свой собственный участок, хозяин, скорее всего, выделил бы верной псине местечко именно там, где-нибудь в углу сада, а не повез бы куда-то в лес, да еще и в такую даль. Так что, доставая из спортивной сумки саперную лопатку, которую прихватил с собой из своей машины, Борис был уверен, что наткнется при раскопках совсем не на собачьи останки.

Так оно и вышло! Даже долго копать не пришлось. На глубине около метра лопата стукнулась о металл, обернутый брезентом. Расчистив свою находку и откинув полы брезента, Борис, как и ожидал, увидел плотно пригнанную металлическую дверцу сейфа с замочной скважиной, в которую Машкин ключ прямо-таки просился. Борис решил отпереть сейф прямо на месте, свесившись в яму, потому что вытащить такую махину одному человеку было бы не по силам. На его счастье, сейф был старый и открывался просто ключом, без всяких там цифровых комбинаций, иначе непросто было бы их подбирать, лежа на осыпающемся краю ямы. Стараясь, чтобы песок не попал в скважину, Борис вставил ключ, провернул раз, другой… третий. И после щелчка с трудом откинул тяжелую толстую дверцу, из тех, что далеко не каждый резак возьмет, даже если очень долго стараться, рискуя при этом повредить высокой температурой содержимое сейфа.

А оно оказалось, мягко говоря, неожиданным. Половину занимали бумаги, разделенные файлами официальные документы на соответствующих цветных бланках с гербовыми печатями. А во второй половине были прозрачные пакетики с золотыми украшениями. Откинув крышку этого отделения, Борис брезгливо отдернул руку и замер. Ему доводилось видеть подобные «коллекции» во время службы: накопления пленных боевиков, пытавшихся прорваться с награбленным из окружения в тыл. Кольца, серьги, цепочки, браслеты, броши, и даже колье на твердой подложке из черного бархата — все вперемешку, навскидку — не один килограмм. И с камнями, которые даже из глубины сейфа отбрасывали такие блики, что сразу становилось ясно: золото в этой куче не главная ценность. Для полного сходства этой кучи драгоценностей с теми, что Борис видел раньше, не хватало только следов засохшей крови, особенно на серьгах. Но впечатление все равно создавалось такое, как будто всю эту ювелирку срывали с мирных жителей.

Сплюнув и выругавшись сквозь зубы, Борис захлопнул это отделение, и словно воздух сразу стал чище. Оставалось только гадать, как и откуда эти украшения могли сюда попасть и чья рука их укладывала. Чернова?

Картина преступления начинала понемногу вырисовываться, но домыслов в ней было намного больше, чем фактов. В надежде хоть что-то прояснить, Борис вытянул из второго отделения файл с несколькими документами, потом еще один… Свидетельства о нотариальных сделках, передаче собственности… Доверенности и расписки… Странный набор! Впрочем, не более странный для мирного времени, чем склад ювелирных украшений, явно уже побывавших в пользовании, без бирок, которые могли бы намекать на ограбление магазина.

Борис не стал больше открывать то отделение, а вот бумаги переложил в свою сумку. Отдавать эти документы в руки Чернову явно не стоило, а вот самому неплохо было бы изучить их на досуге, чтобы потом определиться с дальнейшими действиями: уничтожить, либо отнести в полицию, либо что-то еще… А попутно попытаться понять, результаты каких преступлений были спрятаны в этом сейфе. Не одного и не двух, а нескольких десятков. И именно преступлений — о честном, безвозмездном дарении драгоценностей и имущества в таких количествах речи быть не могло.

Переложив бумаги в свою спортивную сумку, Борис застегнул замок, а потом запер сейф и снова зарыл «могилку». Но ушел не сразу: повинуясь какому-то импульсу, тщательно затоптал взрытую землю, закидал ее дерном, словно тут ничего и не было. А новый холмик со столбом и надписью «пес Шарик» соорудил в десяти шагах от прежнего: пусть братва покопается, если решит забрать свое барахло. А там, может, и перегрызутся между собой, обвиняя один другого в опустошении тайника, о котором изначально знали только они двое…

Сделав последний взмах лопатой и очистив ее пучком травы, Борис не стал больше задерживаться в лесу, решив пролистать документы в более удобной обстановке. Но, снова проезжая Заболотье и обгоревший дом, он все-таки притормозил, увидев женщину возле соседней калитки. Та тоже остановилась, заметив интерес водителя.

— Здравствуйте! Скажите, это дом Петляковых? — спросил Борис, высунувшись в окошко.

— Да, — женщина сделала пару шагов от калитки в его сторону.

— Ну и дела! — выдохнул Борька. — А что, сами-то хозяева хоть не пострадали?

— А вы кто им будете? — поинтересовалась женщина, подходя еще ближе.