Странная парочка наслаждалась моментом и не спешила.

– Ты это серьезно? Несчастный случай? – Огромный негр рокотал, как бронетранспортер, поднимающийся в гору. – Он голый с табуретки упал, что ли? Чем же вы тут занимались? Ролевыми играми? А ну-ка с этого места поподробнее!

– Так захотел Аллах! – Сириец залился смехом, держась одной рукой за сердце, а другой хлопая себя по пухлому животу. Его калашников теперь висел на плече. Разве может быть опасна безоружная да еще и голая девица, в десяти метрах от него?

«Сэмюэль Л. Джексон», продолжая улыбаться, перевел автомат на «Дэнни Де Вито» и ткнул ствол под лопатку с левой стороны. Раздался глухой выстрел. Из правого плеча сирийца вылетел окровавленный кусочек мяса и размазался по стене у потолка. Толстяк шлепнулся на пол, как мешок с подгнившими фруктами. Бенфика прыгнула на диван. Пистолет с прикладом оказался в руках. Она трижды, не глядя, выстрелила из-за подлокотника в направлении африканца. Рывком перевалилась через спинку мягкой мебели, упала на пол, больно ударилась бедром и коленями, прижала кобуру к плечу и уже хотела взять на мушку ноги африканца, но пространство до самых дверей опустело. Несмотря на внушительные габариты, сомалиец был очень быстрым парнем.

– Слушай, подруга, а у тебя тяга к насилию такая же, как и у меня, – раздался низкий голос из-за входной двери. – Ты мне руку задела. Зачем стрелять не целясь? Кто тебя этому учил? Но хвала Аллаху! Не сильно задела. Знаешь, я предлагаю прекратить огонь. Хорошо?

Он помолчал, а девушка переставила флажок пистолета в режим стрельбы очередями.

– Понимаю, ты мне не доверяешь…

– А с чего мне тебе доверять, негр? Ты своего приятеля только что ликвидировал. – Девушка старалась говорить спокойно. – Немотивированно ликвидировал.

– Почему немотивированно? Он слишком жадный был, дорогуша. Ну и ты… ты тоже хороша: убила нашего эмира самым зверским способом. Можно я отныне буду называть тебя сестрой?

– Как хочешь.

– А ты небось наврала, что готова стать его любовницей? Я угадал? Обманула, а он и поверил, хотя считал себя ужасно умным и осторожным. Не стыдно?

– Не стыдно.

– Ну и ладно, мне не жаль этого пижона. Ты говорила, что твоя мамаша туарег. Из Тимбукту, из Мали, так?

– Да.

– В Африке есть поговорка: встретить туарега в пустыне – плохая примета. О-о-очень плохая примета! Похоже, эмир не разбирался в африканских поговорках. Послушай, сестренка, мне не нужна война. Веришь?

– Нет.

– Ну и ладно. Наберись терпения и послушай. Очень давно я служил в сомалийской армии, и наша часть обслуживала советскую военную базу в Бербере. Однажды мой приятель, такой же черный солдат, пошел ночью в автомобильный парк, чтобы слить бензин в свои канистры из грузовиков русских. Но оказалось, что часовой, охраняющий парк, не спал. Этот русский коммунист, увидев здорового негра с двумя большими канистрами с ворованным горючим, обиделся за Советский Союз и крикнул: «Стой! Стрелять буду!» И начал палить очередями из калашникова. Он впал в такую эйфорию, что не мог успокоиться, пока не расстрелял все четыре магазина патронов. Он изрешетил забор напротив, грузовики со станциями спутниковой связи и генеральский автомобиль. Пока он палил во все стороны, мой черный приятель стоял на месте с канистрами в состоянии ступора – ни жив ни мертв. И что ты думаешь? В него попала только одна пуля! Всего одна пуля, да и та отрикошетила в задницу. Когда часовой израсходовал боезапас, мой знакомый сказал: «Вот сука!» – и потерял сознание. Но знаешь, к чему я это рассказываю? Вовсе не к тому, что мы, сомалийцы, выучили много плохих слов от русских…

– Ты хочешь мне сообщить, что стреляешь лучше того русского и что у тебя не бывает эйфории, – сказала Бенфика. Пока он говорил, она несколько раз сжала кулаки, чтобы согреть пальцы, и скрестила ноги, как делают снайперы на боевой позиции. Хвала Аллаху, на полу – у нее под животом – не оказалось битого стекла.

– Какая же ты умная, сестренка! Я много кому рассказывал эту историю, но никто не мог понять, к чему это я клоню… Да, я стреляю очень хорошо, поэтому мог запросто уложить вас обоих, но ты жива и невредима. И даже пытаешься дерзить брату Омару.

– Тебя зовут Омар?

– Да, Бенфика, теперь мы должны сказать, что нам приятно познакомиться.

– Почему ты убил человека из Сирии?

– Буду честен. В саду за зданием стоят два грузовика, набитых оружием на несколько миллионов долларов. Оно досталось нам позавчера на халяву. Толстяк задумал переправить его на родину в Сирию для святого дела – на борьбу с диктатором Асадом, но на самом деле – выгодно толкнуть через посредников «Исламскому фронту». Он бы выстрелил мне в спину в удобный момент, чтобы не делиться деньгами. Я сделал это первым. И теперь у меня свои планы. Ракеты и новые пулеметы очень пригодятся братьям, воюющим в Сомали.

– И ты хочешь, чтобы мы с тобой вдвоем погнали эти грузовики к побережью?

– Точно! Я, милая, к сожалению, не умею управлять двумя грузовиками одновременно. Думаю, ты умеешь водить машину. И судя по речи и гордому поведению, ты воспитанная девушка и не сделаешь подлость по дороге, если мы сейчас ударим по рукам…

– А ты не думаешь, что я сверну на дороге в город и угоню грузовик?

– Конечно, не думаю… Ты пыталась улететь из этой страны с джамбиями… Как сказал нам пижон, который сейчас лежит на полу, – это жутко дорогая коллекция древних клинков и сто процентов контрабанда, поэтому сдается мне, что и тебе не терпится подышать свежим воздухом на побережье. Согласна?

– Допустим. Какой у тебя план?

– Подожди, сестренка, я не закончил мысль. Не перебивай старших… Если ты не согласишься на мое бизнес-предложение, мне придется уехать на одном грузовике, а это ох как невыгодно! Я подопру чем-нибудь тяжелым дверь в подвал и оставлю тебя наедине с двумя мертвецами. И скоро ты познакомишься с бойцами нашего отряда. Их около сотни человек. В основном простые крестьяне, по своему настрою – горячие и злые люди. Что скажешь?

– А что ты предлагаешь?

– Просто оденься и выходи на улицу. И не забудь прихватить с собой портрет экс-президента, стоящий у стены. Он нам может понадобиться. Я буду ждать в саду, дорогуша. Мы отправимся к морю маленькой колонной, и там наши пути разойдутся…

Утренний ветерок занес в подвал очередную порцию дыма со взлетной полосы, и африканец чихнул. Ну что сказать? Она лежала на холодном продуваемом полу и боялась, что не сможет нажать на спусковой крючок.

– Хорошо, я согласна, – сказала Бенфика. – И в знак того, что мы договорились, ты выйдешь сейчас из-за двери так, чтобы я тебя увидела, и положишь на пол автомат. У тебя останется «глок» в кобуре на поясе.

– А может, нам с тобой еще селфи запилить в инстаграм? – Боевик сделал паузу и, видимо, посчитал до десяти, чтобы оставаться спокойным. – Всё! Я пошел к машинам. Буду ждать ровно пять минут. Если не придешь, спалю один грузовик из РПГ, а на другом уеду к морю. У тебя есть пять минут, сестренка… Дверь подпирать, так и быть, не стану.