– …И у вас тут начался тридцать седьмой год?

– Ну, до Ежова и Ягоды этому типу было далеко, но на разные доносы мы отписывались регулярно, и нервы его ведомство нам помотало… Мы же не в окопах сидим, где все всегда на виду. Вот нас и гоняют регулярно благонадежность проверять.

– На детекторе лжи? «Вы знаете Зарокова?»[27]

– До этого не доходило, но только на моей памяти двое у нас уволились, только чтобы с этими уродами больше не общаться.

Я представил себя на настоящем допросе у Сверчкова… Сразу пропал аппетит, но захотелось водки.

– Ну ладно, лопнул он от злости, а дальше-то что?

– А дальше очень интересно. Петров приехал к Самому и добился, чтобы проверили нашего геройски двинувшего кони на боевом посту. Наши же контрики, только не его подчиненные. Угадай, что дальше?

– Его отпечатки пальцев нашли на попе радистки из Новой Москвы?

– С тобой не интересно… Нет, не нашли ни сообщников, ни канала связи, зато в наличии шифроблокнот, диктофоны и прочие чисто шпионские штучки. Один диктофон у него был с собой во время вашего разговора. И фотоаппарат в ручке.

Водки захотелось еще сильнее. И свежего воздуха. Живо представилась допросная на орденской территории, торжествующий следователь и мой собственный голос из диктофона…

– Ты чего бледный такой стал? На, выпей! И сальца с черным хлебом! И капусточки! Полегче?

– Да, спасибо.

– Не волнуйся, диктофоны у нас в здании не работают. Это так, на будущее. И фотоаппарат мы сами нашли, до приезда контрразведки.

– А что вы контрикам про меня сказали?

– Сказали – наш сотрудник. Им сейчас не до тебя, там такая проверка в их ведомстве идет! Ворошат все, что наворотил Сверчков со своими ребятками. И, кстати, выпустили того паренька с разведывательного корабля. Вчера еще.

– Слава богу! Надеюсь, они ничего с ним не сделали. Выпьем?

Мы снова чокнулись. На душе стало еще легче. Еще пара тостов – и можно взлетать.

– Кстати, о выпивке. Тут наши собрались завтра на природу. Погода хорошая, весна близко и все такое. Выше водохранилища есть чудное местечко. Природа потрясающая. Купаться рановато, но рыбку половить можно. Жены и подруги приветствуются.

– Да я вроде не рыбак, и жена у меня далече… Но если возьмете – поеду с удовольствием. Могу дрова рубить и готовить, например.

– Готовить будет кому, и без рыбы тоже не останемся. Так что завтра я за тобой заеду. В восемь.

– Слушай, я припасами поучаствовать не могу, деньгами разве что. Здесь и купить-то нечего, особенно ночью.

– Не заморачивайся. Мы обычно с получки в пикниковый фонд скидываемся. А потом кто чего купил – оттуда деньги забирает. Сочтемся. Ну, за отдых?

– Давай!

Мы выпили еще, и мне совсем захорошело. Все же пить водку из стопок безопаснее, выше краев не нальешь. А вот из стаканов… Авдеев, гад, уже пустую бутыль под стол спрятал.

– Слушай, Серег, скажи…

– …Почему я сегодня к тебе пришел? Скажу. Мне столько по работе приходится лицедействовать, что вне ее хочется немного побыть самим собой. И если человек ведет себя, как козел, я его и называю козлом. А если как нормальный мужик – то мужиком. Вот я тебя снобом напыщенным тогда посчитал, а все оказалось совсем не так.

– Из того, что я тебе тогда наговорил, – самый логичный вывод. Извини еще раз.

– Не так ты и не прав был, честно говоря… Просто очень обидно такое слушать. Но я сейчас не об этом. Зачем ты паренька того спас?

– Ну как? Он без меня помер бы на своем плоту через пару дней, да и все.

– А потом почему от орденцев прятал?

– Пожалел. Мне это почти ничего не стоило, а ему, скорее всего, спасло жизнь. Знаешь, иногда задумываешься, сколько жизней отнял и сколько спас… И баланс фиговый получается, прямо скажем.

– Думаешь, на том свете зачтется?

– Нет. Да и не верю я в тот свет. Просто… Смотрел на него и себя вспоминал, двадцать лет назад.

– Жениться тебе, барин, пора. И детей нарожать.

– Женился. Ждем прибавления через пару-тройку месяцев. Если удастся отсюда вырваться – хоть на руках подержу. Нарожденное.

– Удастся. Я слышал у начальства краем уха, что вроде намечаются какие-то подвижки на эту тему.

– Дай-то Бог. Выпьем, чтобы все получилось?

– Выпьем.

Капитан Авдеев так в тот вечер и не уехал домой. Хорошо, что у меня двухместный номер.

С утра забежал Антиповский:

– Подъем, товарищи алкоголики! Стыдитесь – все уже готовы выезжать, а у вас здесь кони если и валяются, то вповалку.

– Лейтенант, будь другом, захвати нашего гражданского друга с собой. А я только домой метнусь переодеться и барахло взять. Подъеду уже на место.

Нищему собраться – только подпоясаться. Глотнул вчерашнего чая, сгреб со стола недоеденную вчера закуску и пошел за лейтенантом.

Проблему транспортировки безлошадных офицеров изобретательные разведчики решили очень просто. На площади перед общагой стояла уже знакомая вахтовка на «камазовском» шасси, куда мы и погрузились. Я даже оказался не последним.

Минут через десять машина завелась и двинулась в долгий путь. Сначала за окнами тянулись зеленые заборы. Под утренним солнышком они уже не казались такими угрюмыми. Потом их сменили штакетники веселых цветов, за которыми виднелись аккуратные домики. Судя по палисадникам, летом все здесь должно утопать в зелени и цветах.

Дорога покинула город и потянулась меж полей и пастбищ. Кое-где виднелась бурая прошлогодняя растительность, мелькали едва заметные ростки этого года. Весна постепенно вступала в свои права.

Горы незаметно придвинулись. Гравийка запетляла между вечноколючими кустами, валунами и скальными выходами. Высота набиралась незаметно, хотя уши вскоре заложило и потянуло зевать. Спал я сегодня мало и был бы не прочь придавить массу, но… Красота за окном завораживала. Давно ли я брел, спотыкаясь, под дождем, и клялся себе, что никогда больше ни в какие горы! И месяца не прошло, а я снова смотрю на эти кручи и не могу оторваться.

За очередным поворотом дороги открылась бирюзовая гладь водохранилища. Пейзаж поражал. Сейчас бы мольберт, кисть… Но лучше – фотоаппарат, потому что рисовать я так и не научился толком, а запечатлеть эту невероятную красоту хотелось нестерпимо.

– Понравилось? – спросил Антиповский.

– Никогда не видел ничего подобного!

– То-то же. У нас сегодня этот вид будет за десерт к шашлыку. И к ухе.

Нравится мне такая кулинария!