– Я зайду попозже. – Он чмокнул ее в щеку. – С тобой точно все в порядке?

Она кивнула, и Адам затворил дверь.

Триш не знала, что и думать. Вероятно, у нее просто разыгралось воображение. В конце концов, Адам многим пожертвовал ради нее. Сердито взбив подушку, она свернулась клубочком, впервые в жизни ощущая жалость к себе.

Теперь ей стало по-настоящему плохо. Ради ребенка нужно успокоиться. Шатаясь от слабости, она встала с постели и пошла в свой домик взять что-нибудь из аптечки. Как только ей станет лучше, она разыщет Адама и…

Войдя в холл, она ясно услышала его голос. Тихий смех. И взволнованный возглас… Люси. Они здесь, в ее доме! Неужели они пошли сюда, как только она им помешала? Адам решил, что здесь будет безопаснее?

Вся дрожа, она поднялась в спальню. Едва приоткрыв ее, Триш так и застыла, пораженная увиденным.

Адам. Совсем не там, где ему положено находиться. Стоит к ней спиной. И держит в объятиях Люси; саму девушку не было видно, но Триш узнала ее туфли и голос.

– О, Адам! – воскликнула Люси. – Чудесно!

Ошеломленная, Триш затворила за собой дверь. Спотыкаясь словно слепая, спустилась в холл. Рухнула в кресло. Затем вышла в сад и, отыскав уединенное место, разрыдалась.

Потом она почувствовала новый приступ тошноты и бросилась в уборную.

– Триш, Триш, ты здесь?

Она была слишком слаба, чтобы бежать. Умывшись и отерев лицо полотенцем, она ждала, когда он войдет, не в силах шевельнуться.

– Нам показалось, ты пришла за нами в дом. Я всюду искал тебя. Снова тошнит?

Она кивнула. Оперлась на его руку, потому что, несмотря на ненависть, идти сама просто не могла.

– Отведи меня в постель.

– Ты вся в слезах! Дорогая…

– Нет, Адам. Не надо. Просто… отведи… в постель, – отрывисто приказала она.

Он бережно проводил ее в спальню и уложил на кровать. Начал расстегивать ее блузку, но она отпрянула.

– В чем дело? Больно?

– Да! Очень больно! – Раздавленная горем, она легла, не раздеваясь, и повернулась к нему спиной.

– Я беспокоюсь. Вдруг что-нибудь с ребенком? Позволь мне вызвать врача, – настаивал Адам.

Он снял трубку.

– Не смей! – Она резко повернулась, волосы разметались по залитому слезами лицу.

– Господи, Триш! Да что на тебя нашло! У тебя лихорадка. Ты сама не понимаешь, что делаешь!

– Уходи!

– Нет. Я тебя не оставлю.

И, не обращая внимания на ее слабые протесты, Адам обнял ее.

Больнее всего было оттого, что Люси говорила абсолютно чисто, не заикаясь. Своими умелыми уговорами, ложью, ласками ему удалось так изменить бедняжку, что она впервые в жизни заговорила нормально.

Он что же, рассчитывал ублажать их обеих? Эта мысль была невыносима, но потом Триш подумала: а что будет, когда Люси наскучит Адаму? Она такая хрупкая и ранимая, для нее это станет страшным ударом. Как он может играть чувствами обеих? – рыдая от отчаяния, думала Триш.

– Пожалуйста, Триш, успокойся! – шептал он ей на ухо, крепко прижимая к себе. – Мне нужно пойти сказать Люси, чтобы присмотрела за твоими постояльцами.

– Да! Ступай! – Слезы душили ее, и она начала опасаться за ребенка. – Иди, – повторила она, стараясь сдержаться. – Я хочу спать.

Прошел день, затем другой и третий, а она по-прежнему терзалась и плакала. Триш вспомнила все детали, которым раньше старалась не придавать значения. Его нескрываемое восхищение красотой Люси. Так называемые «уроки». Все это время он изменял ей, продолжая уверять в своей преданности. За это ему нет прощения.

К счастью, тошнота перестала мучить Триш, но она все время находилась в состоянии полудремы, утратив всякий интерес к происходящему. Адам пытался поговорить с ней, но она его отталкивала, а стоило ему заикнуться о том, чтобы рассказать о ее болезни бабушке, как она напустилась на него, точно разъяренная фурия.

– Я не хочу беспокоить ее. Скажи, что это, возможно, заразно и я не пушу ее к себе.

– Триш, так не может больше продолжаться! Подумай о ребенке! Тебе нужна помощь. Тут один человек пришел навестить тебя, – мягко проговорил Адам.

– Только не Люси! – взволнованно воскликнула она.

Откинув с ее горячего, влажного лба темные пряди, Адам улыбнулся и вышел. Каково же было ее изумление, когда вслед за ним в комнату вошел симпатичный молодой человек.

– Стивен! – слабо воскликнула она.

– Привет. Мне сказали, ты нездорова. – Его участие показалось ей не слишком искренним. – А я приехал повидаться с отцом. Выдалась пара свободных деньков. – Он присел рядом с ней на кровать. Открыв сумку, порылся в ней. – Какие лекарства ты принимала? У меня тут есть кое-что…

Глаза Триш сузились.

– Это не случайный визит, и нечего притворяться. Это ты позвал его, да? – крикнула она Адаму.

– Даже если так? Позволь Стивену оказать тебе помощь. У него есть успокоительное…

– Как ты смеешь! У него даже нет диплома! И ты прекрасно знаешь, что я…

– Я не знал, что делать… я же не представляю, что за средства ты принимаешь. Ты не хотела вызывать врача и говорить бабушке, так что мне было делать? Смотреть, как тебе с каждым днем становится все хуже?

– Мне уже лучше, – яростно бросила она.

– Да. Только вот ведешь себя как-то странно.

Оба они были на взводе. Глаза Адама метали молнии. Подумать только, он на нее злится! Да как он смеет!

– Совершенно ни к чему заставлять Стивена тащиться в такую даль!

– Я бы похитил самого премьер-министра, если бы это могло хоть как-то помочь тебе!

– Ты мне не надзиратель! – в ярости выкрикнула она. – Ты не имеешь права решать за меня! Я сама себе хозяйка, слышишь? Видеть тебя больше не желаю!

– И почему же?

Она метнула в его сторону презрительный взгляд.

– Сам догадайся!

– Прости, Стивен, – отрывисто проговорил Адам. – Зря я тебя позвал. Спасибо, что приехал. Большое спасибо.

– Можно тебя на пару слов? – холодно обратилась она к Адаму.

– Охотно, – мрачно ответил он. – Пойдем на улицу.

Дойдя до берега, они остановились, враждебно глядя друг на друга.

– Ну? – мрачно спросил Адам.

– Никаких «ну»! – крикнула она, воинственно вздернув подбородок. – Никогда больше не смей использовать мой дом или спальню для своих грязных делишек!

– И что же это за грязные делишки? – осведомился он.

– Ах, вот как! Теперь мы будем все отрицать. Я все видела.