— Спасибо, спасибо, Сергей, — затараторила она, целуя меня в щеку. — Ты просто спас меня от этого ублюдка!

Я отстранил ее. Сейчас меня было не пронять этими девичьими нежностями. Своим враньём она меня сильно разозлила. И если она думает, что стоит немного построить мне глазки, и я обо все забуду, то она глубоко ошибается. Я уже давно вышел из этого возраста.

— Ты меня обманула, — холодно сказал я. — Ни в какой колледж ты не поступаешь и вообще живёшь совершенно другой жизнью, чем рассказывала мне.

— Я сейчас все тебе объясню! — залепетала она. — Ты только выслушай меня, пожалуйста!

— Да не надо мне ничего объяснять, ты себе объясни! — раздражённо ответил я. — Я что тебе, полицейский, что ли? Или учитель в школе? На хрена было мне врать?

Меня раздражала не столько сама Бесси, сколько ситуация в целом. С Бесси-то что взять — обычная глуповатая девчонка из низов, привыкла обманывать всех окружающих направо и налево, чтобы никто ни в чем не уличил. Если мозги есть — со временем сообразит, что в разных ситуациях и поступать надо по-разному. Если нет — своих все равно не вставишь. Да и она мне пока что никто — даже если мы прямо сейчас распрощаемся и никогда больше не встретимся, то спустя пару недель я уже смутно вспомню, кто она такая. Мало ли смазливых девиц встречалось мне в жизни. Ее единственное принципиальное отличие от всех предыдущих заключалось разве что в цвете кожи — ну так в Америке и чернокожие девчонки будут мне попадаться чаще.

Гораздо хуже было то, что теперь я не знал, чего ожидать от такой непредсказуемой соседки. Вот так ляжешь спать под приятную беседу о жизни и семье, а проснешься от полицейского фонарика, направленного тебе прямо в глаза. И доказывай потом, что ты просто случайный сосед и знаешь об этой дурынде не больше, а, может, и поменьше, чем они. Вся эта история доказывала, что расслабляться здесь нельзя вообще ни на секунду. Я почувствовал себя Штирлицем, заброшенным непонятно куда и на сколько. Причем мое «задание» с каждым часом становилось все более туманным и трудновыполнимым, превращаясь от этого в ещё более опасное. Только, в отличие о киношного разведчика, мне никто и не думал присылать никаких шифровок и указаний — во всем предстояло разбираться самостоятельно. Как пелось в другом фильме, думайте сами, решайте сами. Уравнение со всеми возможными неизвестными сразу.

— Ладно, — сказал я, беря девчонку под локоть. — Пойдем в отель, там обо всем и поговорим, чего здесь-то теперь торчать.

— Нет! — заупрямилась Бесси и принялась совсем уж по-детски повторять это слово на все лады. — Нет, нет, нет!

— Чего нет? — удивился я. — Ты теперь намерена у входной двери торгового центра поселиться? Ну твое дело. Тогда назад я пойду один. Только имей в виду, что твой приятель скоро тоже выйдет сюда, и что у него будет на уме, лично я не берусь даже предположить.

— Я не сдвинусь с места, пока ты меня не выслушаешь и я все тебе не объясню! — капризно заявила она.

Я закатил глаза и начал глубоко дышать, чтобы успокоиться и не наговорить ей лишнего. Срываться на девку, на которую десять минут назад пытался напасть полукриминальный верзила, было самым глупым, что только можно было придумать в данной ситуации. С другой стороны, прислушаться к голосу разума она сейчас тоже была неспособна. А если этот тип очнётся, выйдет на улицу и увидит нас, он заведется по новой и тогда уже совсем неизвестно, с каким результатом закончится все это общение на троих.

— Бесси, послушай меня внимательно, — я старался говорить так, чтобы ей передалась моя уравновешенность. — Пойми, нам сейчас лучше здесь не оставаться. Пойдем в гостиницу, попьем чаю, и ты мне все расскажешь. Ну или не расскажешь — это уж твое личное дело. Но в любом случае, если он сейчас выйдет, то снова будет скандал. Я уже понял, что у вас было что-то личное и неприятное. Я уже понял, что ты не та, за кого себя выдаешь. Я только не понял, зачем тебе понадобился весь этот спектакль, учитывая, что я тебя не знаю и не имею никаких намерений в твою сторону.

— Сергей, все совсем не так, как ты думаешь! — отчаянно закричала Бесси. — Я понимаю, что все это выглядит некрасиво. Понимаю, что ты наверняка уже подумал про меня, что я…

— Вон они! — раздался голос со стороны торгового центра. Я обернулся. В дверях стоял тот самый байкер с двумя вооруженными полицейскими по бокам. Этого мне ещё только не хватало!

— Вот этот придурок меня избил! — продолжал разоряться байкер. Следы от пирожного на своей морде он так и не вытер. Поэтому можно было бы сказать, что вся эта ситуация выглядит комично, если бы не внезапно открывшиеся мне перспективы познакомиться с местным правосудием. — Я спокойно разговаривал со своей знакомой, а он напал на меня и чуть не искалечил. Хорошо, что я успел вовремя среагировать и закрыться, а то бы, наверное, лежал уже в реанимации!

«Ах ты, бедная овечка!» — подумал я песенной строчкой. «Как, наверное, удобно и приятно выпендриваться на тех, кто не может дать тебе отпор. А как только напорешься на кого-то, кто в состоянии начистить тебе твое наглое рыло, бежать с поджатым хвостом и жаловаться: ой-ой-ой, меня побили, спасите-помогите! Наверняка в классе был первым стукачом и ломился со страшной силой, заливаясь слезами, к родителям или учительнице всякий раз, когда приходилось за это отвечать!».

Но полицейские не умели читать мыслей. Более того, они не слишком-то интересовались моими соображениями по этому поводу. Они просто подошли ко мне вплотную, и один из них тихо, но внятно произнес, позвякивая наручниками:

— Сэр, мне очень жаль, но мы должны вас арестовать за разбойное нападение на безоружного человека в общественном месте.

— Чего? Какое ещё разбойное нападение на безоружного? — изумился я. Я бы ещё понял обвинение в драке, в хулиганстве, в дебоше, в оскорблении, в конце концов. Но разбойное нападение — обвинение намного более серьезное. И для него нужны веские основания.

— Какое нападение? — переспросил полицейский,