— Похоже, мы никуда не едем, — сказал он, беря биту и выходя на задний двор. Я пошел за ним.

И тут мы услышали, как дядя Чарли хлопнул дверью, закашлял и потребовал кока-колу и аспирин. Бабушка заспешила по коридору и спросила дядю Чарли, поедет ли он на пляж.

— Нет, — отрезал он. — Может быть. Я не знаю. А что?

Она стала говорить тише. Мы с Макграу смогли расслышать только несколько слов: «Рут спрашивала… взять Макграу… хорошо для мальчиков…»

Потом мы услышали дядю Чарли. «Бармены, а не няньки… достаточно места в „кадиллаке“… отвечать за двух малолетних…»

Дядя Чарли вышел на задний двор и увидел меня и Макграу на крыльце. У каждого из нас под хлопчатобумажными штанами были поддеты плавки, и каждый держал пакет из магазина «А&Р», в котором лежало то, что мы считали нужным взять в дорогу, — спортивный журнал, банан и полотенце.

Чарли, на котором кроме трусов ничего не было, встал посреди двора:

— Вы, два олуха, хотите поехать в Джилго?

— Конечно, — ответил я небрежно.

Макграу кивнул.

Дядя Чарли посмотрел на верхушки деревьев — он часто так делал, когда сомневался. Иногда мне казалось, что он грезит, что мог бы жить там, в домике на верхушке самой высокой дедушкиной сосны, в крепости, которая была бы еще недосягаемее и безопаснее, чем его спальня.

— Две минуты, — сказал он.

Мы с Макграу сидели сзади, пока дядя Чарли ехал по городу. Сначала мы остановились забрать Бобо. Когда Бобо и Уилбер уселись на переднее сиденье, они сначала посмотрели на Макграу, потом перевели взгляд на дядю Чарли.

— Гусь, — хмыкнул Бобо, — нашего полку прибыло.

— Да, — ответил дядя Чарли, прочищая горло. — Это еще один мой племянник. Макграу, поздоровайся с Бобо и Уилбером.

— А сколько всего у тебя племянников, Гусь? — спросил Бобо.

Нет ответа.

— Гусь, я думаю, однажды тебе придется заехать за мной на школьном автобусе, твою мать.

Когда мы подъехали к дому Джо Ди, Бобо все еще продолжал издеваться над дядей Чарли.

— Гусь, я буду звать тебя Матушка Гусыня!

— Матушка Гусыня, — повторил Макграу, хихикая. Я ткнул его в бок. Никаких насмешек над дядей Чарли.

— Что это? — спросил Джо Ди, садясь на заднее сиденье и указывая на Макграу.

— Мой племянник, — ответил дядя Чарли.

— Пацан Рут?

— Мм-хм.

Похоже, только Кольт обрадовался, увидев нас.

— Что?! — воскликнул он, протискиваясь на заднее сиденье и выпихивая Макграу мне на колени. — Еще один пацан? Чем больше, тем веселее, а, ребята?

Макграу открыл и закрыл рот, и я знал почему. Мишка Йоги.

Дядя Чарли ехал очень быстро, вероятно потому, что машина была набита битком и он чувствовал, что всем не терпится выйти. В Джилго он купил нам с Макграу гамбургеры. Мне он ни разу не покупал гамбургер в Джилго, но Макграу всегда выглядел голодным. Умяв бургер в три укуса, Макграу спросил, нет ли в баре молока. Я покачал головой. Потом Бобо срыгнул, и я сказал Макграу, что это сигнал. В море.

Мы с Макграу прошли по песку за ребятами. Последовав их примеру, сбросили одежду, оставшись в одних плавках, и двинулись вперед, ударяясь о волны. Когда я остановился, Макграу, однако, продолжал плыть. Он проплыл мимо меня, мимо мужчин и даже мимо отмели, на которой стоял Бобо. Это заметил только Джо Ди. Когда голова Макграу превратилась в точку на горизонте, Джо Ди заорал:

— Давай назад, Макграу!

Макграу не обращал на него внимания.

— Ну, ты прикинь, что парень творит? — сказал Джо Ди, пока я шагал по воде.

Возможно, он обращался ко мне, но я не ответил. Я был почти уверен, что он говорит со своей мышкой. Интересно, думал я, где он прячет мышку, — в воде-то он без рубашки.

— Пацан вообразил, что он Джонни Вайсмюллер.[34]Он в миле от берега. Давай, плыви дальше, пацан, следующая остановка — Мадрид. Сейчас ногу тебе сведет, и будешь рыб кормить. — Джо Ди повернулся и увидел дядю Чарли на пляже, развалившегося в шезлонге и спокойно читающего газету.

— Замечательно, — сказал он мышке. — Гусю наплевать (Гусюнаплеватъ). Я должен следить за его долбаными племянниками, пока он почитывает газетку. Замечательно, твою мать. Я, твою мать, сегодня вообще не расслаблюсь.

Меня взбесило, что Макграу раздражал Джо Ди. Если кто-то из компании пожалуется на то, что мы ездим в Джилго, — по-настоящему пожалуется, а не в шутку, как Бобо, — то нас больше никогда не пригласят. У мужчин были свои правила поведения, и мне хотелось врезать Макграу за то, что он не следовал этим правилам. Но в то же время я завидовал ему. Он плыл в Мадрид, а я цеплялся за бабушкины предупреждения и держался ближе к берегу. И дело было даже не в том, что Макграу ничего не боялся. Он как будто хотел попасть в быстрое течение, искал его, будто напрашивался, чтобы его унесло. Он был слегка не в себе, что делало его похожим на мужчин.

Когда Макграу вышел из воды, я сердито посмотрел на него, а он притворился, что не замечает. Он сел рядом со мной в середину мужской компании и начал строить песочный замок. Я сказал ему, что мы не должны делать ничего, что будет раздражать друзей дяди Чарли. Но Джо Ди приказал всем «вырубиться». Он повернулся к остальной компании и добавил:

— Все, что угодно, только держите Флиппера[35]подальше от этой долбаной воды.

Возле замка из песка мы с Макграу построили песочные часы, за которыми он помогал мне присматривать, когда мужчины заснули. От их храпа, подобного реву реактивного мотора, и вида Джо Ди, который разговаривал во сне со своей мышкой, Макграу завалился на спину и захихикал, от чего меня тоже разобрал смех, и нам пришлось зажимать рты руками, чтобы никого не разбудить.

В тот вечер мы с Макграу сидели на «двухсотлетием» диване, играли в карты, смотрели «Странную парочку»[36]и не могли наговориться о Джилго. Ему хотелось ездить туда каждый день. Он хотел жить в Джилго. Макграу сказал, что Джек Клагман[37]похож на Бобо. Я предупредил брата, чтобы он особо не обнадеживался. Все непостоянно, объяснил я. Погода, похмелье. Никогда не знаешь, что случится, — день на день не приходится. К тому же в какие-то дни тетя Рут разрешала Макграу поехать, в какие-то — нет. Иногда у него была тренировка по бейсболу, иногда его наказывали. Иногда тетя Рут вообще ничего не объясняла.