Д-503 никогда не знал религии, учитывая, что она была отменена в далеком прошлом. Тем не менее он признает сходство между ритуалами Единого Государства и обрядами древнего христианского прошлого. Он сравнивает публичную казнь с литургией, а День Единогласия – с Пасхой, используя выражения вроде «готическая тишина» и «жертва» [168]. Следует помнить, что роман в первую очередь обращен к русскому читателю первых лет советской власти, который, вероятно, в младенчестве был крещен в православие и знал это прошлое не понаслышке. Д-503 описывает лица в аудиториуме, напоминающие освещенные свечами иконы, как в Православной церкви [168]. Наконец, благодаря этому обряду наш рассказчик обычно испытывает своеобразное духовное очищение. Любой христианин – и не только – отметит, что Д-503 пишет местоимения, относящиеся к Благодетелю, с прописной буквы и называет его «новый Иегова» [232]. Да и само это слово, содержащее элемент «благо», имеет подчеркнуто сакральное звучание, напоминая о божественной благодати. Другое наименование вождя, «Нумер из Нумеров» [183], явным образом имитирует титул «царь царей». Это выделяет «Его» из прочих – решающий шаг в создании харизмы, свидетельствующей, что «Он» заслуживает почестей как выдающаяся личность. «Он» наделен единственным в тексте именем, не состоящим из букв и цифр. «Он» носит белые одежды, необычные, характерные для священнослужителей. Возможно, еще теснее режим связан с Восточной православной кафолической церковью либо Римско-католической церковью. Д-503 называет христиан «единственные наши (хотя и очень несовершенные) предшественники» и напоминает, что «мы – говоря словами “Евангелия” древних – единая Церковь»; единая, иными словами, кафолическая [224, 230].

Разумеется, эта параллель между Церковью и утопией весьма широко распространена, особенно в том, что касается поклонения всемогущему вождю. Следует помнить, что точкой опоры большинства монархий зачастую служило почти полное слияние церкви и государства. Антиутопические режимы, однако, пытаются насаждать безусловно ложную (с точки зрения автора) веру, как это было в СССР. М. Этвуд в «Рассказе служанки» (1985) переносит движение так называемых религиозных правых – направление современного протестантского фундаментализма – в антиутопическое будущее: чтобы добиться политического повиновения, там скандируются библейские лозунги, а противников режима «спасают» путем публичного повешения – так во время инквизиции людей казнили ради спасения их души. Аналогичную роль публичные казни играют и в «Мы»: направляя всю народную ненависть на осужденных, режим разжигает в управляемых гражданах идеологическую горячку.

Показательна и сама стилистика, выбранная для именования вождя. Титулы монархов часто растягиваются на целые абзацы, но Благодетель отдает предпочтение крайней простоте. Подобно именам Пеле, Эйсебио, Шер, Либерале, Стинга, Бейонсе или слову, которым в народе называют почти любого монарха, «Его» мононим подчеркивает «Его» уникальные способности или высокое положение. Очевидно, что пиарщики Благодетеля как следует отшлифовали «Его» образ, сведя его к нескольким тщательно подобранным деталям. Все, что известно о «Нем» Д-503 и, соответственно, читателю, – это «Его» имя и факт, что «Он» обладает абсолютной властью над жизнями «своих» граждан. Тайна «Его» происхождения, способ, которым «Он» достиг высшей власти, и многое другое покрыто сакральным молчанием.

Харизма, как правило, заполняет лакуны в нашем знании о чем-то жизненно важном, в данном случае о якобы выдающемся качестве, которое отличает «Его» от прочих. Поэтому так важно, чтобы в наших знаниях имелись пробелы, которые мы могли бы заполнить намеками на сверхъестественное. Харизматики обычно прибегают к гораздо большему или гораздо меньшему количеству деталей, чем диктует общепринятая норма: суть в том, чтобы показаться необычным и извлекать выгоду из дальнейшей дезориентации наблюдателей. Стиль барокко говорит о богатстве, элегантная классика – об уверенности в себе. Замятинский режим делает выбор в пользу второго. Обратите внимание на скупость деталей и величественность «Его» явления народу:

А наверху, на Кубе, возле Машины – неподвижная, как из металла, фигура того, кого мы именуем Благодетелем. Лица отсюда, снизу, не разобрать: видно только, что оно ограничено строгими, величественными, квадратными очертаниями. Но зато руки… Так иногда бывает на фотографических снимках: слишком близко, на первом плане, поставленные руки – выходят огромными, приковывают взор – заслоняют собою все. Эти тяжкие, пока еще спокойно лежащие на коленях руки – ясно: они – каменные, и колени – еле выдерживают их вес…

Единственное движение этих рук – «медленный, чугунный жест» [169]. «Его» язык тела сдержан – из тех же соображений простоты. В описании Д-503 «величественным шагом первосвященника Он медленно спускается вниз, медленно проходит между трибун…» (курсив мой. – Б. К.) [170]. Во время их необыкновенной беседы Д-503 отмечает, как движется «Его» рука: «стопудово – медленно поползла» [281].

Подчеркивание роста, огромных рук Благодетеля симптоматично. Пинкер отмечает: «В большинстве обществ охотников-собирателей для обозначения лидера, вождя используется слово “большой человек”, и обыкновенно вождем действительно является человек большого роста» [Пинкер 2017: 544]. Один из способов казаться выше ростом – понизить точку отсчета, особенно в отношении соперников. Невысокому Сталину не нравилось, когда его заслоняли более высокие мужчины. Лидеры часто хотят, чтобы их видели стоящими в одиночестве, желательно на возвышении, возносящимися над толпой. Есть еще один вариант – полностью устранить потенциальных соперников. На протяжении романа Д-503 упоминает многих людей, которые были знамениты в нашу эпоху или ранее, но в этот список не входит ни одного имени правителя Единого Государства за все 800 лет его существования, за исключением Благодетеля. Куда девалась вся предшествующая история режима? Провалилась в оруэлловскую «дыру памяти»? Так или иначе, в Едином Государстве может быть только один герой – Благодетель.

Кроме того, Благодетель ассоциируется с исполинскими, но простыми геометрическими формами, как, например, на Площади Куба, где он верховенствует над 66 кругами правоверных, или стоит на вершине пирамиды власти. Когда он находится в центре этих концентрических кругов, нумерам ничего не остается, кроме как смотреть на него. Здесь нет места нервирующим мелким изъянам, свойственных простым смертным; по крайней мере, Д-503 смотрит вокруг, но, загипнотизированный собственным священным трепетом перед Благодетелем, ничего подобного не видит, во всяком случае в этот момент.

И наконец, Благодетель всемогущ – одного этого было бы достаточно, чтобы привести Д-503 к покорности. В его силах заставлять подданных уверовать в него – так, по-видимому, поступали многие диктаторы XX века. Единое Государство снабдило его мощным аппаратом, способным превратить осужденного в лужу воды на глазах у огромного скопления народа. Примечательно, что он переизбирается 48-й год подряд, хотя в последний раз не единогласно; но независимо от того, станет ли этот срок его полномочий последним, его правление по длительности превзошло режимы Салазара в Португалии и Ким Ир Сена в Северной Корее. Можем ли мы, исходя из этого,