Тревожный возглас заставил громадных существ оглянуться и спрятаться за щиты — но уже с другой стороны. Ракеты и снаряды «крокодилов» бесполезно распылились о передвижные укрепления, но тут в спины великанов и дикарей открыли огонь автоматчики из сквера. «Папуасы», развернувшись, немедленно вскинули луки, стремительно опустошая колчаны, и из клумб, из-под кустов, из-за скамеек послышались крики боли и ругань: падающие сверху стрелы не могли пробить бронежилеты или шлемы, но вот штанины и рукава протыкали с легкостью. Причем у лежащих людей конечности оказались чертовски уязвимыми.

Израсходовав стрелы, дикари схватились за дубинки, с яростным воем ринулись вперед и, если бы не длинные очереди с укрывшихся за домом «Тигров», наверняка перебили бы всех автоматчиков из сквера. Неожиданное нападение вынудило «папуасов» попятиться, а великанов, поигрывающих дубинками, — выйти вперед.

В эти минуты на подбитых вертолетах откинулись дверцы кабин, и пилоты, никем не замеченные, перебежали к краю улицы, быстро нырнув под мост.

На мосту у обугленного, избитого, жалкого БТРа тоже открылся боковой люк, из него выскочил лейтенант Жарехин, припал на колено, вскинув к плечу гранатомет, и тут же выстрелил. Промахнуться было трудно — снаряд мелькнул в воздухе, вонзился в огромную задницу одного из великанов и совсем неслышно хлопнул где-то глубоко внутри, выбросив наружу совсем тонкую струйку крови.

Гигант заорал так, что зевак наконец-то сдуло с балконов, а в доме вылетело несколько окон, крутанулся раза два, держась за седалище, метнулся к БТРу, в который успел занырнуть обратно гвардеец, схватил машину, приподнял, затряс, несколько раз ударил кормой о дорогу, затем вскинул над головой и с яростным воем швырнул вниз, на пути.

Приволакивая ногу, великан вернулся к девятиэтажке, подобрал дубинку, глянул за дом — но там уже было пусто. Машины успели уехать и теперь стояли на Семеновском валу и в Семеновском проезде, простреливая сквер длинными очередями. Второй гигант метался между броневиками — но они ездили быстрее, чем он бегал. Пока гигант гнался за одним, второй прицельным огнем по ногам заставлял дикарей прятаться за щиты. Кидался к другому — возвращался на позицию первый.

Впрочем, старания и тех, и других уже не имели никакого значения. Едва только стоящий на мосту БТР был избит дубинами и перестал представлять опасность, справа и слева от путепровода, выбегая из-за домов и складских ангаров, из-за заборов и гаражей вперед, через железнодорожные пути, вниз по откосу и дальше, к противоположной насыпи ринулись многие и многие сотни воинов.

За этим с полукилометровой высоты наблюдали, кружась, три расстрелявшие боекомплект «вертушки», докладывая о происходящем командованию. Уже через несколько секунд стоящие на МКАДе установки залпового огня получили целеуказание, развернули направляющие и дали дружный залп. Спустя три секунды широкая низина, по которой проходили железнодорожные пути, на всем своем протяжении вздыбилась разрывами, поднялась одной длинной непрерывной стеной из земли, огня и дыма, среди которых, кувыркаясь, разлетались рельсы, шпалы, столбы, куски кабелей и человеческие тела.

Толпы атакующих при виде такого зрелища замерли, а потом отпрянули обратно на склоны, скрываясь во дворы, за дома, в прохладные помещения просторных тенистых ангаров. Над развороченной железной дорогой повисла зловещая тишина…

Из-под путепровода к сброшенному вниз БТРу бросились пилоты, открыли люк, заглянули внутрь. Там, пристегнутый к одному из кресел четырехточечными ремнями, висел офицер в пятнистой полевой форме.

— Живой? — Летчики забрались внутрь, ударили по кнопке на пряжке.

— Не знаю, — прохрипел гвардеец, из ноздрей которого тянулись две темные струйки. — Я думал, кишки из горла вылезут.

— Не боись, не торчат. — Тело упало безвольно, словно куль, и вертолетчики поволокли офицера наружу. — Потерпи, сейчас будет эвакуация. Как бой отодвинется, сразу обещали…

На изрытых воронками железнодорожных путях никакого движения больше не было ни с одной из сторон. Поэтому три «крокодила» снизились к путепроводу, кружась один в хвост другому, один просел до самой земли, коснулся ее колесами. Из-под путепровода, неся раненого, выбежали экипажи потерянных машин, сдвинули дверцу грузового отсека, забрались внутрь, закрылись — «Ми-24» резко набрал высоту, и все звено стремительно ушло на восток.

* * *

Рипейские воины весь остаток дня готовились к продолжению битвы. Собрали стрелы, проверили снаряжение. Развели костер, сгрудились вокруг него, меняя битые наконечники на новые. Сусек, по дороге от Врат, заметил, что здешняя слюда, которой закрывались пещеры в скалах, очень похожа на кремний. Во многих местах — там, где демоны отбивались особенно рьяно, — ее валялись целые груды, и все куски — с острыми краями. Воины попробовали — и да, прозрачная слюда действительно обкалывалась легко и ровно, как лучшие породы камня. Но главное — она с самого начала состояла из пластинок, и ее не требовалось оббивать. Только края на острие подровнять — и все.

В умелых руках наконечник стрелы из камня получается примерно за час. Из здешних готовых пластин в час выходило по три штуки, а у мастеровитого Избора — так даже по пять. Изготовив горку высотой по колено, воины сняли обмотку порченых кремневых наконечников, примотали слюдяные — и к ночи у всех лучников снова были полные колчаны.

Атрамир во всех этих хлопотах не участвовал. Сперва вместе с еще несколькими волхвами заговаривал волотам щиты — великаны потеряли много товарищей и теперь хотели, подобно людям, иметь надежную защиту. Затем, собрав у всех фляги, молодой целитель слетал к Вратам Демонов, набрал воды с той стороны. Ибо здесь пригодной для живых попросту не имелось.

Вернувшись, сел за общую трапезу, подкрепившись копченым мясом и крупно нарезанной свеклой, а после забрался Кучуру на мягкое крыло, благо побратим против этого ничуть не возражал, и провалился в усталый сон.

Однако утром им пришлось расстаться. Для огнедышащего народа у вождей был один план, для народа людей — другой. И роду рипейцев в нем опять отводилась роль воинов невеликих, помогающих победить, но не вершащих судьбу битвы: спрятаться возле травяного ущелья и ждать, пока бродники уничтожат демонов, мечущих молнии с перехода над ущельем.

Спорить было бессмысленно — волоты, понятно, желали идти в битву лишь со своими соседями. Рипейцев они не знали — а своих великанов на севере, увы, не поселилось.

И тем не менее все воины были бодры и веселы, жаждали битвы, надеясь наконец-то окончательно разгромить порождения зла и освободить местный народ.

Здешние люди, похоже, и сами начали понимать, что их вот-вот избавят от древнего гнета. На пути воинов — в скалах, возле которых ожидали наступления рипейцы, — они выглядывали из своих пещер, иногда даже выходя на уступы, улыбались и махали ладонями, вытягивали руки с какими-то амулетами. Что это за обереги, Атрамир не знал, но эмоции чувствовал — люди были веселы и спокойны. Они полагались на воинов Спасенных Земель, верили в них и ничуть не сомневались в своем прекрасном будущем.