волосы феном, снова расчесывала и сбрызгивала одеколоном из пульверизатора.

На этот раз Деготь внес в ритуал небольшое, но важное изменение. Он не пожелал любоваться на себя в зеркало. Включил телек и стал переключать каналы.

– А если тебе не понравится?

– Вперед, я тебе доверяю, – Деготь нашел фильм, который его устраивал, и сделал знак, чтобы «парикмахерша» не мешала ему болтовней.

Герой фильма «бороздил просторы» американского Запада на своем мотоцикле с мощным движком, выделывал разные трюки, то преследуя, то убегая. Денис никогда не был байкером, не носил перчатки с обрезанными пальцами, кожаную куртку с сатанинской символикой, полусапоги со шпорами. Но «рассекать» на мотоцикле он любил.

С каких пор он ограничил себя ближними выездами, словно пес, кружащий на длинной цепи? Уже года полтора, с тех пор как прикатил сюда в Питер. Неужели свобода, о которой столько мечталось за решеткой, стала в конце концов пугать?

Он не дождался, пока Жанна закончит выравнивать миллиметры. Остановил ее руку, забрал ножницы из пальцев и положил на стол.

– Прокачусь – приспичило.

– Меня не возьмешь?

Он знал, что Жанна будет тихо сидеть сзади, не станет умолять его сбросить скорость. Ей уже хватает опыта, она понимает всю бесполезность и даже опасность предостережений. И все-таки Денис не хотел ее брать – свобода покажется неполной. Тем более он едет не на прогулку, он убирается прочь из постылой северной столицы в дорогой сердцу город.

«И врагу никогда не добиться, чтоб склонилась твоя голова. Дорогая моя столица, золотая моя Москва!»

– Дай хоть докончу, совсем чуточку осталось.

– Вернусь и отдам себя всего в полное твое распоряжение. Хочешь – стриги, хочешь – вешай сушиться на прищепках.

* * *

Георгий Гайворонский не спешил приобретать себе квартиру. Брат убеждал, что рынок недвижимости слишком перегрет, цены завышены раза в два. Люди покупают квартиры с целью перепродажи, в расчете на дальнейший рост цен. По всем экономическим законам этот мыльный пузырь скоро должен с треском лопнуть. Некоторое время квартиры в Москве можно будет купить относительно дешево, пока цены снова не вернутся к золотой середине.

Гога подозревал, что брату просто нужен постоянный жилец на даче. Свой, близкий человек, на которого можно положиться, а не нанятый сторож. Семьей Гога еще не обзавелся и не испытывал насущной потребности в собственной квартире.

Давно прошло то время, когда он мог жениться легко и просто, не грузясь различными соображениями. Теперь, думая о будущей жене, он понимал, что значение имеет куча мелочей, каждая из которых может вырасти в серьезную проблему.

Выбирая для себя место жительства, он тоже не полагался на первое впечатление от планировки квартиры и вида из окна. Ему хотелось чистого воздуха и выхода к Москве-реке, наличия в доме бассейна и солярия, массажного салона и фитнес-центра. Он не собирался пользоваться всеми услугами подряд. Но их наличие было знаком качества.

Он внимательно изучал лифт, систему кондиционирования воздуха и, конечно, замки в подъездных дверях. Ориентировался по сторонам света, чтобы понять, в какие окна и когда будет светить солнце. И обязательно находил недостатки в квартирах, как и в женщинах из «приличных семей», с которыми знакомил его двоюродный брат.

После разговора в кабинете с приятным собеседником Гога некоторое время испытывал эйфорию. Но к вечеру она сменилась тревогой. Он сомневался, звонить ли брату, или причина беспокойства просто мнительность. Но брат сам потащил его на ночную рыбалку.

Зеркало озеро отражало луну и облака, из камышовых зарослей квакали лягушки, клев был так себе, но оба ведра постепенно наполнялись.

– Хотел поговорить, – пробормотал Гога, потирая лоб.

Такое предисловие свидетельствовало о неприятной проблеме.

– В чем дело? – хозяин дачи уже привык к мнительности брата, но находил ее вполне извинительным недостатком с учетом Гогиного прошлого.

– Сегодня мужик один заходил в офис…

Дальше последовал краткий пересказ разговора с Сиверовым.

– Ну и?

– Симпатичный мужик. Давненько никто меня так не располагал к себе.

– Это повод для беспокойства? – дружески улыбнулся брат.

– Неспроста он приходил.

– Понятное дело. Хочет сотворить себе что-нибудь особенное, дверь всех времен и народов.

– Да не нужна ему дверь.

– Думаешь, налоговик? Или…

– Нет. На наш с тобой бизнес ему плевать.

Брат отметил про себя, что Гога не сказал «мой бизнес». Молодец, помнит на чьи деньги была открыта фирма. Это с лихвой искупает его чудачества.

– Он посланец из того мира.

В первый момент брат испугался, решив, что Гогины странности незаметно перешли в тихое помутнение рассудка. Но тут же понял – не инопланетяне, не призраки загробного мира имеются в виду.

– Из последней по счету банды… извини, группировки?

– Тогда я б узнал его в лицо. Но все равно он, как минимум, знает о моем прошлом.

Двоюродный брат подсек приличных размеров рыбину, но радоваться, как прежде, не стал. Если Гога не ошибается, это в самом деле большая неприятность.

– Начали заново копать старое дело?

– Нет, он не мусор.

– Много знает и намерен тебя шантажировать?

Гога пожал узкими плечами и закурил, держа сигарету по-женски – двумя вытянутыми пальцами.

– Давай я переговорю со своим погоняйлом.

– С тем бывшим капитаном, что у тебя работает главным менеджером?

– И неплохо работает. Приличный человек, просто в ментуре у него не было шансов проявить свою порядочность… Пусть свяжется с старыми сослуживцами, подкинет им работенку. А я ее оплачу.

– Что за работенка? – Гога брезгливо скривил губы.

– Узнать, кто он такой, твой гость.

– Человек в черном, – задумчиво произнес директор фирмы. – Вроде того, который Моцарту «Реквием» заказал.

– Ради Бога. Ты у нас не Моцарт, и он тебе метки не оставлял. Давай съездим в город, проветримся с девочками. Или сюда их привезти? А мусора пусть тем временем землю роют.

– Пока не надо.

– Тебе нравится сидеть и мучиться подозрениями, как запором?

– Скоро еще раз появится, я сам попробую его раскусить.

– Как скажешь. В любом случае я