— В Москву поехал! По делу!

— А он вернется?

— Обязательно! — заверили ее девочки.

— Странно как… Уехал, не попрощался…

— Бабушка, так тебя же дома не было! Все произошло такбыстро… Он позвонил брату, тот велел ему немедленно выезжать, ну и… — смущеннобормотала Муся. Она ненавидела врать.

— С утра девочки отправились в лес за грибами, которыхоказалось великое множество, и вот теперь они сидели на крыльце и резали грибыдля сушки.

— Никогда столько грибов не видела! Обалдеть! —восхищенно сказала Виктоша. — Вот мама обрадуется, когда я ей сухих грибовпривезу! Она обожает грибной суп, но всегда говорит: боюсь покупать на улице,кто знает, где эти грибы собирали!

— Ну тут уж твоя мама может быть спокойна!

— Еще бы!

— А вот интересно… — задушевным тоном начала Муся.

— «Сейчас про Медынского заговорит», — догадаласьВиктоша.

— Интересно, Денис уже встретился с Всеволодом Григорьевичем?

— Может, и нет! Его ведь трудно застать, твоегоМедынского!

— Но что же он тогда будет делать? — всполошиласьМуся.

— На самый худой конец позвонит брату! У него не такоеуж безвыходное положение!

— Но он ведь не хотел говорить брату!

— Я же сказала — на самый худой конец!

— Да, но брат же ничем ему не сможет помочь!

— Муська, прекрати паниковать! Может, он давно ужесидит в редакции у твоего Медынского и они разрабатывают план действий!

— Может быть, может быть, — задумчиво проговорилаМуся. — Знаешь, Вика, мне отчего-то кажется, что Всеволод Григорьевичсовсем-совсем близко!

— Как? — открыла рот Виктоша.

— Наверное, это оттого, что он сейчас с Денисом, итаким образом…

— И таким образом тебе что-то передается? На такомрасстоянии? Ну, ты сильна! Вот что значит любовь!

— Да, Вика, любовь это… Помнишь, что я вытворяла вСклифе? Это все от любви…

— Ерунда! Ты и без любви такое вытворяла! Помнишь, какты на даче всех бандитов усыпила? Там о любви и речи не было! Все, Муська,грибы кончились!

— Давай их сейчас на нитки низать будем!

— Давай!

— Где-то за домом затормозила машина и сейчас же громкозалаял Кортик.

— Кто-то приехал! — сказала Муся. — Чужой!

— Она подняла глаза и ахнула. У калитки стоялМедынский. Он смотрел на Мусю и улыбался.

— Всеволод Григорьевич! — выдохнула Муся. —Вы?

— Я! — радостно смеялся он. — Я же обещал вамстол сколотить, но все никак не мог вырваться. А тут случайно одно делоотложилось на осень, ну я и решил махнуть сюда на недельку! Не прогоните? О!Здравствуй, Виктория!

— Заходите, заходите! — засуетилась Муся.

— Ого! Сколько грибов! Сами собирали? — спросилМедынский.

— Да, конечно… Вы любите грибы?

— Обожаю! И собирать, и есть!

— Ой вы, наверное, голодный! — всплеснула рукамиМуся.

— Да нет!

— Молока хотите?

— Молока хочу! А бабушка где? Все по лесу бродит?

— Ну, конечно. Я сейчас!

— Между прочим, — начала Виктоша, — Муськамне десять минут назад говорила, что чувствует ваше приближение!

— Меня это не удивляет! Она еще и не такое чувствует!

— Ой! Всеволод Григорьевич, а Денис вам, значит, недозвонился?

— Какой Денис?

— Так я и знала! — воскликнула Виктоша. —Всеволод Григорьевич, тут такое творится! — зашептала она.

— Что? Опять? Да что ж это вам неймется? Даже здесьумудрились что-то нарыть?

— Ой не говорите!

— Но тут вернулась запыхавшаяся Муська с крынкой молокаи буханкой серого хлеба.

— Мусь, а ведь Денис теперь уж точно не найдетВсеволода Григорьевича.

— А? Что? — Муська точно очнулась от сна. —Ты о чем, Вика?

— Как о чем? О Денисе!

— Ах да!

— Пока Медынский с наслаждением пил молоко, Виктошаедва слышно прошипела:

— Очнись, малахольная! Так нельзя! Он же все поймет!Совсем крыша поехала!

— Да-да, ты права, Вика. Я постараюсь…

— Вы чего там шепчетесь? — полюбопытствовалМедынский.

— Да вот, Муська размышляет, чем вас ещеугощать! — объяснила Виктоша. — Вы не думайте, мы знаем, чтошептаться неприлично!

— Действительно! — засмеялся Медынский. — Ох,дочего же тут хорошо! А воздух — с ума сойти. Его просто пить можно, как этомолоко. Ну, спасибо, это было вкусно! А теперь, девочки, выкладывайте, что туту вас.

— Не успели девочки и рта раскрыть, как у калиткипоявился Степка.

— Наше вам с кисточкой! — начал он. — А Денисгде?

— Привет! Денис уехал! — сообщила Виктоша.

— Как уехал? — ахнул Степка. — Когда?

— Вчера. А в чем дело?

— Куда уехал? — ответил вопросом на вопрос Степка.

— В Москву.

— Насовсем?

— Нет, должен скоро вернуться.

— А… Ну, я пошел!

— «Ясно, — подумал Степка, — на Петровкупоехал, у него же там знакомые… Жалко, у меня такие новости… Но не говорить жепро это с девчонками, хоть Денис вроде бы от них ничего не скрывал… Ладно,время терпит…»

— Какой забавный малый! — сказал ВсеволодГригорьевич. Он пребывал в отличном настроении. С тех пор, как полгода назадМуся привезла его сюда, измученного, раненного, преследуемого бандитами, и онмесяц прожил тут под неусыпным присмотром Ефросиньи Макаровны, которая ходилаза ним, как за родным сыном, поила травами, лечила какими-то примочками, онпочувствовал, что на этом свете у него появились родные люди. Эта странная,необычайно чистая девочка и старуха-знахарка словно заменили ему семью, родных,которых у него не было. И он рвался сюда, в деревню. Казалось, каждый глотокэтого воздуха возвращает ему силы, потраченные в суматошной жизни огромногогорода. И потому он инстинктивно старался отодвинуть разговор о том, что жеузнали тут девочки. Но они смотрели на него с такой надеждой! — Ну такчто? Будете рассказывать?

— Всеволод Григорьевич! — решительно началаВиктоша, в то время как Муська сидела с блаженно-отсутствующим видом. — Мыутопили в болоте партию наркотиков!

— Что? — ошалел Медынский. — Что ты сказала?