— Особенно, если выпьет, — добавила Муся.

— Что ж, можно будет и выпить с ним! — засмеялсяМедынский. — Но главное — позвонить вечером в Москву! Кстати, если сегоднямы ничего не выясним, придется мне все-таки завтра вернуться!

— Нет! Нет! — закричала Муся. — Получитсяпутаница, вы уедете, Денис приедет… Мы с ним договорились, если он никого ненайдет, то вернется!

— «Что-то я такого уговора не помню, — подумалаВиктоша, — но Муська зря врать не станет, может, я просто забыла…»

— Вечером они поужинали за новым столом. Бабушка быластрашно довольна.

— Вот мне радость на старости лет! Сколько народу вдоме! Это все внученька моя, умница, добрая душа, — сказала она, когдаМуся пошла за чем-то в дом. — Вот и тебя, Севочка, ко мне еле живогопривезла, а теперь гляжу на тебя — сердце радуется!

— И у меня, Ефросинья Макаровна, глядя на вас, сердцерадуется! Вы же — мечта журналиста! Я про вас уже статью написал, правда, недля газеты, а для одного журнала! Там и фотография ваша цветная будет!

— Да ты что? Это, выходит, я на старости лет знаменитойстану? Ох, только ты, милок, адреса моего не давай, а то, неровен час, повалитсюда народ лечиться, а местные меня со свету сживут.

— Да что вы, конечно, никакого адреса! Я ведь понимаю!

— А вот Дениса нашего ты знаешь?

— Не имел чести, — усмехнулся Медынский.

— До чего же золотой парень! Умненький, сердешный,сирота круглая, а не озлобился, очень я к нему прикипела, верно, оттого, что уменя кругом одни девки: две дочки, две внучки…

— Две дочки? Две внучки? — удивиласьВиктоша. — Первый раз слышу!

— А чего удивительного? Старшая-то моя дочка далеко… ВАмерике. Замуж еще на первом курсе института выскочила, а там вскоре и уехала.Уж как она за границу рвалась. И по ее вышло!

— А она приезжает к вам? — спросила Виктоша.

— Нет, ни разу не была… Пишет раз в год, на ихнееРождество. Только из писем знаю, что внучка у меня в Америке растет, может,когда вырастет, захочет бабку свою повидать, — с грустью проговорилаЕфросинья Макаровна.

— «Странно, Муська ни разу даже не упомянула, что у неев Америке двоюродная сестра и родная тетка. Наверное, эта тетка у них в семьеотрезанный ломоть», — думала Виктоша.

— После ужина девочки и Медынский собрались на почту.

— Поехали на машине, — предложил Медынский.

— Да нет, лучше пешочком пройдемся, — возразилаМуся.

— Как угодно дамам! — улыбнулся ВсеволодГригорьевич.

— Ну как, есть связь с Москвой? — спросилаВиктоша.

— Есть, есть! — сказала сменившая РозуТамара. — Давайте номер!

— У нас целых три номера! По какому ответят, по тому ибудем говорить! — сообщила Виктоша.

— Не успели они сесть, как появился профессор в рыжейбейсболке. Виктоша от волнения ущипнула Медынского за руку.

— Это он, — прошептала она.

— Профессор тоже заказал разговор с Москвой. Вот черт,как же теперь говорить с Денисом, если они до него дозвонятся?

— Первые два номера не отвечают, — крикнулаТамара, — сейчас третий попробуем. Есть! Вторая кабина.

— Виктоша со всех ног кинулась в кабину и схватилатрубку.

— Алло! Стас, это ты? Это я, Виктория! Да, из деревни!Стасик, Денис с вами связался? У вас? Вот здорово, просто камень с души! Дело втом, что Всеволод Григорьевич здесь, сегодня на машине приехал! Скажи Денисуили нет, лучше позови его! Денис! Какой ты молодец, что ребят нашел! Как у васдела?

— Вика! Тут такое… Мы уже вышли на связного. И этимужики у нас под контролем! Но я пока не вернусь! Тут каждый человек на счету!С родичами трудностей много, всех на дачах держат!

— Так ты что, один там действовать собираешься?

— Нет, что ты! Я просто объясняю, что все не такпросто! Новых сведений нет?

— Есть! Мы узнали про… цементный завод…

— Что? Про какой завод? — совершенно ошалел Денис.

— Подумай!

— Ты что, говорить не можешь?

— Именно!

— Хорошо. Цементный завод. Какое слово тут ключевое?

— Первое.

— Цементный? Существительное или прилагательное?

— Первое.

— Цемент?

— Ну, да!

— Погоди, это насчет подвала? — догадался вдругДенис.

— Именно!

— И где он?

— Под Москвой! Ее Валя зовут! Валентина!

— Кого?

— Валя ее зовут, слышишь?

— Ничего не понимаю, кого Валей зовут? Не можешьсказать?

— Не могу!

— Там профессор, что ли?

— Наконец-то допер!

— Но все же, Валей хозяйку дачи зовут?

— Там не хозяйка, а хозяин! Сын!

— Чей сын? Вали? Или профессора?

— Именно!

— А Валя кто? — озабоченно спросил Денис.

— Не кто, а где!

— Где? Валя?

— Валентина!

— Бред какой-то! Стас, может, ты поговоришь, я что-тоничего не пойму!

— Вика? Привет, что там?

— О, господи! — простонала Виктоша. — Что забестолочи!

— Про какую Валя разговор? Слушай, а ты часом неВалентиновку имеешь в виду?

— Наконец-то! Доперли!

— У сына профессора дача в Валентиновке?

— Ну да!

— Молодчина!

— И на этом разговор оборвался.

— Девушка! — закричала Виктоша. — Ничего неслышно. Соедините еще.

— Попробую.

— Но ничего из этого не вышло. Связь с Москвой опятьоборвалась. Виктоша вышла из кабины мокрая, как мышь. Во-первых, там было оченьдушно, а во-вторых, она взмокла от напряжения. Конспиративный разговор дался ейнелегко. Интересно, а телефонистка слышала их беседу?

— Тамарочка, а когда я смогу поговорить сМосквой? — допытывался профессор.

— Я уж и не знаю, Анатолий Николаевич! Сегодня вообщевсе время связь обрывается, целый день!

— Я вас умоляю!

— Умоляйте, не умоляйте, не в моих силах! Ждите, может,дадут! Или езжайте в Парфеньево, у вас машина, тут недалеко!

— В самом деле! — воскликнул вдругМедынский. — Я тоже на машине. Сейчас схожу за ней и поеду. Хотите сомной? — предложил он профессору.