— Не надо грубить больному человеку! — проблеялМаркиз. — Садись в машину и не пикни!

— Чего, — покосилась на него девица, — совсемчто ли сдурел, старый мухомор? Наркоты нажрался?

Как видно, Леня так артистично играл свою роль, чтоблондинке и в голову не вошло заподозрить неладное.

— Сказали тебе: садись немедленно в машину, а то пулюсхлопочешь! — повторил Маркиз своим обычным голосом, и в бок блондинкеуперся холодный ствол пистолета, а сжимавшая локоть рука стала ещежестче. — Или ты хочешь позвать милицию? Тебе, конечно, есть о чем с нимипоговорить: о том, как Мике помогла в окно выпрыгнуть, и о перестрелке наОбводном, и о других делах, которыми ты с Хорьком занималась… Короче, садись вмашину, а то пристрелю, как твоего добермана!

Девица побледнела и ослабила сопротивление, Маркиз втолкнулее на заднее сиденье машины. Сам он тут же плюхнулся рядом, и Лола резкорванула машину с места и помчалась по улице.

Когда они проезжали мимо Технологического института, Лолуостановил гаишник.

— Сиди тихо, — вполголоса предупредил Маркиз своюсоседку, — если только пикнешь, прострелю почку. Будешь всю жизнь налекарства работать и из больниц не вылезать!

Девица позеленела, явственно представив себе такуюперспективу, и злобно замолчала.

— Сержант Поползнев! — представился гаишник,подойдя к машине. — Что же мы, гражданочка, нарушаем правила, скоростьпревышаем, создаем аварийную обстановочку на дороге?

— Сестра у меня очень плохо себя чувствует, —озабоченно проговорила Лола, протягивая сержанту права и сложенную пополамсторублевую купюру, — в больницу ее везем, поэтому так торопимся! Но ябольше не буду скорость превышать, честное слово!

Сержант заглянул в машину и увидел бледно-зеленое от страхалицо пассажирки.

— Что с вами, гражданочка, — участливо осведомилсямилиционер, — аппендицит?

— Почки, — ответил за девицу Леня, — почки унее прихватило. Почечная колика, ужас какая боль!

— Ладно, поезжайте! — Гаишник выпрямился и спряталкупюру в карман. — Почки — серьезное дело!

Отделавшись от милиционера, Лола. свернула на Измайловскийпроспект и заехала в один из дворов.

Здесь, в полуподвальном помещении, располагалась котельная,в которой работал Ленин старый знакомый. В отопительный сезон, с октября помай, он попеременно со своим сменщиком следил за котлами, одновременно переводяна русский язык произведения классиков латиноамериканской литературы.Заработков переводчика ему не хватало на жизнь и на содержание многочисленнойсемьи, кроме того, дома у него не было условий для творческой работы, а вкотельной было тепло, удобно, никто ему не мешал, да и дополнительные деньгибыли очень кстати.

Сейчас, летом, котельная не работала, переводчик отправилсяна дачу, где совмещал полезный физический труд на свежем воздухе иизнурительную творческую работу над испанскими переводами.

Леня же выпросил у него ключи от котельной, рассказавправдоподобную историю про бурный роман и ревнивую подругу, которая постоянноза ним следит.

Леня вывел пленницу из машины и, по-прежнему прижимая к еебоку холодный ствол револьвера, провел по крутой металлической лестнице вкотельную. Здесь он пристегнул ее наручниками к ржавой трубе и уселся напротивнее на колченогий табурет.

— А теперь выкладывай, — проговорил он совсемдругим голосом, резким, скрипучим и решительным, — все, что ты знаешь проХорька и его дела.., в особенности про чемоданчик!

— Пошел ты! — довольно спокойно отозваласьблондинка.

— Я неясно выразился? — Леня придвинул к себеметаллический чемоданчик, в котором хозяева котельной держали свойинструмент. — Говори, где сейчас отсиживается Хорек, где он прячетчемоданчик Лазоревского и как собирается связаться с покупателем.

— Еще раз повторяю, — в тон ему ответиладевица, — пошел ты! Направление знаешь, или тебе нужно показать?

— По-хорошему, значит, не хочешь? — Маркиз открылчемодан с инструментами и с интересом уставился на его содержимое: клещи,плоскогубцы, пассатижи, гаечные ключи. — Ну что ж, значит, придетсяпо-другому…

Он вынул из чемодана пассатижи и подошел к своей пленнице.

— Одно хорошо, маникюр тебе больше делать не придется!

— Почему это? — поинтересовалась девица.

— А тебе не на чем будет его делать.

Для маникюра ведь ногти нужны, правда? — и Леняустрашающе пощелкал ржавыми пассатижами.

— Ну ты и скотина! — Девица презрительноскривилась. — Но ты не волнуйся, я до тебя еще доберусь, и ты не толькобез пальцев останешься! За все ответишь: и за это, и за собаку убитую!

— Правильно, подруга, — раздался вдруг у Лени заспиной женский голос, — слабак он, как и все мужики!

Лола решительно отодвинула Маркиза в сторону и всталанапротив прикованной к трубе блондинки.

— Разве он сможет изуродовать хорошенькуюмордашку? — Лола взяла пленницу за подбородок и подняла ее лицо ксвету. — Не сможет, пожалеет! А мне это только в кайф! Я с огромнымудовольствием тебе личико попорчу!

Лола повернулась к Маркизу и презрительно проговорила:

— Пойди-ка, дорогой, погуляй!

Она достала из кармана стеклянный флакон, плотно закрытыйпритертой пробкой, и поболтала им, любуясь на свет плескавшейся внутри негожелтоватой жидкостью.

— Говорю тебе, выйди! — повторила она,повернувшись к Лене. — То, что здесь будет происходить, не для твоихслабых нервов!

— Что ты задумала, — удивленно спросил Леня, —что это за флакон?

— Не все ли тебе равно? — Лола криво усмехнулась ипоставила на стол эмалированную миску. В эту миску она бросила пластмассовуюкрышку и осторожно полила ее желтоватой маслянистой жидкостью из флакона,стараясь не капнуть мимо.

Жидкость зашипела, как будто попала на раскаленнуюсковородку, и пластмасса сразу потеряла форму, будто ошибившись, и сталаноздреватой, как тающая льдинка. Еще несколько секунд она шипела, сплавляясь,пока наконец не растворилась без следа.

— Не все ли тебе равно, что это такое?

Все равно тебе название ничего не скажет, потому что у тебянаверняка по химии была двойка, а половину занятий ты вообще прогулял. А я,между прочим, очень хорошо училась, и по химии у меня была твердая пятерка! Такчто я тебе очень советую погулять, пока мы здесь поговорим о нашем, о девичьем.Приходи через полчасика, думаю, мы к тому времени обо всем договоримся.

Лола взяла флакон и решительно направилась к светловолосойпленнице. Та вжалась спиной в кирпичную стену и смотрела на Лолин флаконрасширенными от ужаса глазами.