— Что ты задумал? — спросила Лола.

— Я все тебе обязательно расскажу, только чуть позже, апока помоги мне загримироваться, а то как бы не пропустить второго курьера,который придет за газетой!

Через несколько минут в «Дикую лошадь» расхлябанной походкойвошел молодой человек в облегающей черной водолазке, узких желтых очках стиля«техно», с прилизанными черными волосами, густо смазанными гелем, и с серьгой вухе. Кроме этой серьги, на посетителе было навешено не меньше украшений, чем нановогодней елке: несколько золотых цепочек на шее, браслет на запястье, двакрупных перстня на пальцах.

Большую часть этих украшений пожертвовала Лола из своихдамских арсеналов.

При виде такого колоритного клиента Виталик заволновался изаиграл своими сильно подведенными глазами, как мартовский кот, — онпочувствовал в посетителе родственную душу.

Маркиз подошел прямо к стойке, взгромоздился на высокийхромированный табурет и обратился к бармену с самой чарующей улыбкой, на какуюбыл способен:

— Налей-ка мне, дружочек, чего-нибудьсногсшибательного.., ну на свой вкус… хочу, понимаешь, оторваться.., в хорошейкомпании… — И Леня послал Виталику томный взгляд.

Бармен расплылся в улыбке. Если бы у него был хвост, он быим обязательно завилял. Достав из-под стойки бутылку с яркой этикеткой, онпонизил голос и проворковал:

— Только для вас! У меня абсент только для самыхблизких друзей, но я нисколько не сомневаюсь, что мы с вами подружимся, и вижу,что вы — настоящий ценитель…

Он поколдовал над бокалом и протянул его Маркизу, от полнотычувств присовокупив:

— Это за счет заведения!

Леня ответил бармену еще одной улыбкой, поблагодарил его иподнес бокал к губам.

Он и вообще-то не переносил абсент, а Виталик еще и не умелего как следует подать. Чуть пригубив редкостную гадость в своем бокале, Леняизобразил на лице неземное блаженство и стал ловить момент, когда барменутратит бдительность.

Как только тот отвлекся на другого посетителя, Маркизмолниеносным движением выплеснул половину бокала в кактус, красовавшийся настойке. Даже этот закаленный и привычный ко всему житель мексиканской пустынисразу поскучнел, его иголки уныло поникли.

Леня сделал вид, что быстро начал пьянеть от крепкогонапитка, и, перехватив взгляд бармена, проговорил слегка заплетающимся языком:

— Класс! От-личный абсент! И вообщ-ще мне здесь оченьнр-равится!

А ты — просто душка!

Бармен порозовел от удовольствия и кокетливо захлопалресницами. Его снова отвлекли очередным заказом, и Леня поделился с кактусомостатками абсента.

После этого он на всякий случай немного отодвинулся всторону, опасаясь, что кактус вырвет.

Виталик обслужил еще одного рядового клиента и сноваповернулся к Лене, который весьма артистично изображал следующую стадиюопьянения и, подперев подбородок кулаком, начал длинно и жалостно объяснятьбармену, как он одинок и неприкаян в этом жестоком мире. Виталик слушал его сбольшим участием и пониманием.

В это время дверь салуна снова распахнулась, и на порогепоявился совершенно нехарактерны?? для этого заведения персонаж: тощенькийплешивый мужичонка в клетчатом пиджаке, вышедшем из моды еще во временаединственной партии и ее паралитика-секретаря.

Волоча ногу и бросая по сторонам напряженные взгляды,тщедушный мужичок проследовал к стойке и облокотился на нее. Дождавшись, когдаВиталик удостоил его пренебрежительного взгляда (а посмотрел он на замухрышкутолько потому, что ему на плешь села муха), странный посетитель оскалил кривойрот, полный железных зубов, и с явным усилием произнес тщательно подготовленнуюфразу:

— Ты, это, парень, сделай мне, значит, очень сухойэтот.., как, блин, его… мартини, с зеленой… Тьфу, блин горелый!

Оливкой…

Виталик посмотрел на курьера серьезно, но по-прежнемунеодобрительно, и вполголоса пробурчал:

— Посылают черт те кого! Пароль выучить не может! Нипро какой блин там не было!

Тем не менее он полез под стойку за газетой.

Курьера задело неодобрительное отношение бармена. Онпобагровел, оскалил железные зубы и противным тонким голосом проговорил:

— А мартини? Или я рожей не вышел?

Или здесь только этих, «голубых», обслуживают? — Иплюгавый мужичок покосился на Маркиза.

— Ты зачем пришел? — тихо и зло проговорил бармен,шлепнув на стойку сложенную газету. — Тебя по делу послали, а ты тутвыеживаешься! Бери что надо и проваливай!

Маркиз неожиданно встрепенулся, развернулся всем телом кплюгавому скандалисту, схватил его за лацкан пиджака и вскрикнул:

— Ты что себе позволяешь? Ты что, мразь, говоришь? Ты,натурал вонючий, фашист недорезанный! Прежде чем в приличное место соваться,рыло свое конопатое умой!

Мужичонка зашипел, как кот, которому наступили на хвост, иполез за пазуху, но Леня быстрым движением ладони ударил его по запястью, такчто тот затряс онемевшей рукой.

— И не смей приставать к моему другу! — наставляя,произнес Маркиз. Он успел в пылу ссоры незаметно стащить со стойки однусложенную газету и положить на ее место другую — ту, в которой только чтоприготовил дезинформацию для Хорька.

К стойке уже спешил плечистый охранник, и плюгавый курьер,окинув взглядом его внушительную фигуру, вспомнил, что он пришел сюда по делу,спрятал в карман сложенную вчетверо газету, соскользнул с высокого табурета ибез посторонней помощи направился к выходу, недовольно бормоча под носпроклятия в адрес сексуальных, национальных и прочих меньшинств, из-за которыхпростому русскому человеку совсем житья на свете не стало.

Бармен Виталик облегченно вздохнул и придвинулся поближе ксимпатичному и решительному клиенту, чтобы обсудить с ним неприятноепроисшествие и на этой почве достичь еще большего взаимопонимания, но клиентпочему-то неожиданно утратил к нему всякий интерес, слез с табурета искоропалительно покинул «Дикую лошадь».

Виталик тяжело вздохнул и принялся с удвоенной энергиейпротирать бокалы и фужеры.

— Ну что будем делать? — спросила Лола, помогаяМаркизу принять его прежний вид, и добавила капризно:

— Я устала и есть хочу!

— Обойдешься, — не слишком вежливо ответилЛеня, — потерпишь! Мне нужно тщательно обдумать завтрашнюю операцию, такчто не мешай и не говори под руку.

Лола надулась и замолчала. Леня же покружил немножко погороду, потом лицо его просветлело, он тихонько вскрикнул: «Эврика!» и направилмашину к ближайшей станции метро. Там он приткнул машину к поребрику, наскоропротер руль и все ручки, хотя Лола, видя его маневры, недоуменно пожалаплечами. Они ничего плохого не сделали, пользуясь этой машиной, так что нечегоопасаться. Но с Ленькой лучше не спорить, он очень серьезно настроен.