лучников, — эльфийка в очередной раз горько усмехнулась. Она старалась держаться, но я видел, как блестят ее глаза от подступающих слез. Как побелели костяшки пальцев на крепко сжатых кулаков. Видел, как девушка, едва заметно, вздрагивает от внутреннего напряжения. — Я очень хотела стать лучше, но, по итогу, мне просто не хватало смелости признать — я лишняя в Изумрудном Лесу, — Бяка вскинула голову, посмотрев на меня. — Если бы не ты, я бы так и жила в плену своих иллюзий и несбыточной мечты. Ты забрал меня, и это послужило толчком. Я смогла переступить через себя, через внутренний протест. Сделала шаг вперед, к чему-то новому. Вырвалась из замкнутого круга, в котором и так потеряла слишком много времени, — она говорила торопливо, словно боялась не успеть высказать или передумать и не сказать вовсе.

Я смотрел в ее глаза, и чувствовал, как душу буквально выкручивает от противного чувства. Рудбекия наконец-то вырвалась из плена, в котором родилась и прожила практически всю жизнь и, по моей милости, попала в другой. Нет, я не держал ее насильно, но знал — сама она не уйдет, не нарушит договора. Слишком долго эльфа жила в оковах долга и подчинения своему императору, и теперь просто не могла поступить иначе. В тот момент, я ощутил себя полнейшим подонком. И совсем не из-за того, что однажды забрал ее, чтобы использовать в собственных целях, а потому, что, по сути, она была мне не нужна. По условиям, изложенным ведьмой, для успешного исцеления было достаточно и одной лесной эльфийки. Азалия вполне подходила на эту роль. Тем более, сама захотела со мной уйти. Так что, если говорить начистоту, у меня просто не было необходимости держать Поганку рядом с собой. Наверное, мне давно стоило ее отпустить, чтобы она наконец-то смогла почувствовать этот пьянящий, сладостный привкус свободы. Да, так было бы правильно…

— Послушай… — неуверенно начал я, тщательно подбирая слова и жутко волнуясь. Мне совсем не хотелось ляпнуть что-то не то и невзначай обидеть девушку. Она и так была обо мне не лучшего мнения…

— А давай сделаем это, — неожиданно перебила Бяка, взяв меня за руку.

— Эм? — озадаченно хлопая глазами, вопросительно уставился на эльфийку. — Что, это? — непонимающе спросил я, когда пауза ощутимо затянулась.

— Ну это… — Рудбекия смущенно отвела взгляд и ее щеки заалели от проступившего румянца. — То, что нужно тебе для исцеления…

Шок! Ступор! И сердце было готово забиться в левую пятку и тихо отдать концы от изумления и волнения. Что на нее нашло?! С чего вдруг?! Какого хрена?! Где та эльфа, которая смотрела на меня холодным взглядом и казалась неприступной ледяной глыбой?! Откуда такие перемены?! Пока все эти вопросы вереницей проносились в моем сознанье, я ошарашено смотрел на Поганку и не мог проронить ни слова, настолько неожиданным было для меня ее предложение.

— Просто, — тихо заговорила девушка, заметив мое оцепенение. — Мне кажется, я была не справедлива по отношению к тебе. Ты же не по собственной прихоти собираешь эльфиек, а из-за обстоятельств, которые принудили тебя к этому. К тому же, я долго наблюдала за тобой, — она сдержанно улыбнулась и как-то неопределенно пожала плечами. — Ты, конечно, грубый, избалованный, распущенный и местами бестолковый, но не такой уж и плохой, — на полном серьезе проговорила Рудбекия, и я не понял — мне стоило обрадоваться или обидеться на такой вывод в отношенье меня? Как-то одновременно и похвалила, и оскорбила… — Плюс ко всему, ты, хоть и неосознанно, но помог мне начать новую жизнь, — она чуть крепче сжала мою руку, а я вновь ощутил себя неловко. М-да, новую, угу, которая не особо отличалась от старой, а в некоторых моментах, даже уступала ей… — Я много думала над всем этим и решила, что просто обязана тебе помочь, чтобы отблагодарить за то, что ты сделал для меня, — немного сбивчиво закончила Поганка. Было видно, что она жутко волнуется и это решение далось ей очень нелегко.

Да и вообще, раньше она держалась отчужденно, настороженно и я никогда не слышал от нее столько слов сразу. Обычно все наши разговоры заканчивались обменом парой фраз, а тут ее словно прорвало. Хм-м-м… Я с подозрением окинул эльфийку взглядом. В последний раз, когда она меня благодарила и делала столь откровенные предложения, они как раз соображали на троих с Яськой и Коко. В памяти живо всплыла картинка, как Бяка попивает эль за барной стойкой. В тот момент, я как-то не придал значения нескольким пустым кружкам рядом с ней… Твою ж мать!

Сразу стало понятным, откуда растут ноги у столь откровенных разговоров по душам. Однако эльфа не выглядела пьяной. Возможно, волнение и напряжение вытеснили лишний хмель, оставив лишь малую дозу, так сказать, для храбрости. Впрочем, это не отменяло искренности сказанного… И как быть?

— Ты права, — наконец, заговорил я, когда молчание уже стало невыносимым. — Я забрал тебя, чтобы помочь себе, потому ты мне ничем не обязана. И если… — мне хотелось донести до Рудбекии, что теперь она свободна и никому ничего не должна, но прежде чем я успел договорить, она притянула меня к себе и накрыла мои губы поцелуем, который казался немного резким от волнения. — Ум-м-м? — удивленно промычал я, впервые жизни не зная, как лучше отреагировать на поцелуй девушки — ответить или прервать его?

В душе царило полное смятение. Эмоции переплетались, сталкивались, смешивались и затягивали меня в настоящий водоворот, от которого не было спасения. Я привык получать от жизни все. Роскошная пещера, несметные богатства, лучшая выпивка, красивые женщины. У меня было все! И всем этим я пользовался без зазрения совести, не зная отказа. Но в тот момент, сидя на крыльце захудалого трактира с эльфийкой, привычная жизнь которой рухнула благодаря мне, и которая, невзирая на это, так трепетно меня целовала, я не мог избавиться от навязчивого чувства вины перед ней.

Наверное, стоило бы остановиться и сказать все, как есть, но зная, сколько усилий она приложила, чтобы решиться на такой шаг, я не смог. Просто не имел права… Рудбекия продолжала целовать меня, словно боялась передумать. А может, просто не хотела слушать, что я скажу? Если подумать, мои слова могли в очередной раз круто изменить ее жизнь. Да, пожалуй, это было бы уже слишком. Она только смирилась и