трудом потягиваюсь и открываю глаза, когда сквозь занавески на нас льётся яркий солнечный свет.

Осознание того, что произошло прошлой ночью сперва бьёт по голове, а потом резко сдавливает сердце. Я… они… мы вместе сделали это… Боже… я отдала девственность сразу двум! И, что, хуже всего, мне это дико понравилось! Чувствовать их безграничную власть над собой, их сумасшедшее желание, их страсть…

От воспоминаний о близости низ живота отзывается приятными спазмами. Нежусь в лучах утреннего солнышка как сытая кошка. Прогибаюсь в пояснице, и попка тут же упирается в твёрдый пресс. Щека касается чьей-то руки…

Если честно, я боялась, что когда открою глаза, их уже не будет рядом. Что они сбегут также, как утром в тот день, когда они спасли меня от насильников. И если бы Никита с Андреем ушли и на этот раз, я бы почувствовала себя просто ужасно… Использованной, ненужной, брошенной… Но они тут! Никуда не ушли! И я ужасно этому счастлива!

Пробегаюсь пальцами по кубикам пресса Никиты. Его губы трогает слабая полуулыбка, но глаза не открываются. Целую рельефный бицепс Андрея. Он никак не реагирует и продолжает спать.

Тихо приподнимаюсь на кровати и любуюсь на них спящих. Ммм… такие мощные, такие сексуальные. В голове одни пошлости. Наверное, им было бы приятно, если бы я поцеловала их в… Ох, щёки печёт от собственной смелости! И когда это я успела стать такой развратницей?

Закусываю губы от пошлых мыслей и, подхватив с пола плед, спешу побыстрее уйти от них от греха подальше.

Захожу в душ и включаю воду. Между ног уже почти не болит. С опаской трогаю себя там. Вроде бы, ничего ужасного… Однако когда я направляю на промежность душ, вода становится бледно-розовой от засохшей крови. Всё тело ужасно липкое. Кожа спины непривычно стянута, а во рту всё ещё ощущается привкус спермы… Надо же, я уснула прямо так, покрытая их семенем… Даже в душ не сходила!

Подставляю лицо потокам воды. Тело окутывает приятное тепло… Улыбаюсь, чувствуя, вспоминая жар прошлой ночи. Ещё никогда в жизни я не ощущала себя такой желанной… И пусть когда-нибудь я об этом непременно пожалею, но сейчас… Мне хочется впервые в жизни отключить рассудок и ни о чём не думать!

Заканчиваю купаться и выключаю воду. Выхожу в коридор и иду к лестнице. Когда прохожу мимо кабинета отца, замечаю, что дверь в него слегка приоткрыта… Так странно… обычно он его на ключ запирает!

Подхожу ближе и заглядываю внутрь. Вроде бы, ничего необычного. Бумаги на столе в полном порядке. Компьютер выключен… Вот только рамка картины на стене съехала на пару сантиметров влево. Машинально поправляю её и выхожу из комнаты, плотно прикрывая за собой дверь. Наверное, папа просто забыл запереть кабинет, ничего особенного!

Спускаюсь вниз и прохожу на кухню. Хм… так, хочется чем-то их удивить! Что на счёт вафель с ягодами? Кажется, там на кустах ещё осталось немного черники. Весело мурлыкая себе под нос, беру большую чашу и выхожу в сад.

Солнце приятно припекает. Последние тёплые деньки этого года. Впереди только холод, а потом ещё и снег… Но пока можно наслаждаться настоящим бабьим летом!

Собираю две пригоршни сочной ягоды и возвращаюсь. Вафли получается сделать довольно быстро. Добавляю в тесто ваниль, и вскоре весь первый этаж дома аппетитно пахнет свежей выпечкой.

Когда всё уже готово, я захожу в гостиную и замираю перед диваном, на котором вчера потеряла девственность… К своему стыду замечаю на вельветовой обивке капли крови… Чёрт! Надо будет застирать… Не дай бог мама с папой увидят!

Подхожу ближе и наклоняюсь, чтобы поднять чёрные джинсы Никиты. Из их кармана выпадает связка ключей. Хм… какая увесистая. И зачем ему столько ключей? Машинально разглядываю их. Так странно… некоторые очень похожи на мои ключи от дачи и… от дома… Хотя, наверное, все ключи похожи друг на друга? Или же…

Оборачиваюсь, чтобы найти свою связку и проверить, но в этот момент сзади меня касаются чьи-то руки…

— Доброе утро, милая… — меня прижимает спиной к широкой мужской груди.

Вздрагиваю от неожиданности! Вот зачем так пугать человека?

— Привет, — Никита подходит спереди и опускает взгляд на свои ключи, которые я тут же протягиваю ему.

— Извини, из твоих штанов выпали.

— Ничего, — он быстро забирает у меня связку и прячет их обратно в свои брюки. А потом… надевает их.

— Пахнет просто волшебно, — Андрей поворачивает меня к себе и целует в волосы. Делает глубокий вдох…

Я ужасно смущаюсь, но не могу сдержать улыбку.

— Я сделала вафли…

— Да, и они тоже хорошо пахнут…

Андрей проникновенно смотрит мне в глаза, а потом переплетается своими пальцами с моей ладонью. Так странно… они оба часа на два дольше меня спали, но почему-то выглядят так, будто всю ночь занимались чем-то посторонним…

— Ну что, к столу? — Никита лукаво мне подмигивает. — Я жутко проголодался!

Он царапает меня своим острым взглядом и усмехается.

Не совсем понимаю, о каком именно голоде идёт речь, но… кажется, у меня есть всё необходимое, чтобы утолить любой из возможных…

Глава 27

Никита

Я сажусь на высокий барный стул и скольжу взглядом по нашей неприлично сладкой малышке. Олеся в своём коротеньком платьице подходит к столу и берёт полную ароматных вафель тарелку. Потом опускает руку в чашку с ягодами и посыпает ими вафли.

У меня текут слюни. И не только от ароматной выпечки. Скорее, меня охрененно влекут совсем другие булочки. Те, что так недвусмысленно проступают по тонкой тканью платья, когда Оленёнок нагибается, чтобы подобрать упавшую ягодку.

— Ой, — она смущённо улыбается, разгибаясь. — Уронила…

Мы с Андреем переглядываемся. В его чуть красноватых после бессонной ночи глазах читается тот же с трудом сдерживаемый голод…

— Что тут ещё у меня есть? — Олеся подходит к холодильнику и открывает его. — Вот… — она становится на носочки, заглядывая на верхнюю полку. — Тут есть взбитые сливки…

Чёрт… лучше бы она этого не говорила!