— Вот как? — высокомерно воскликнула она. — А когда будет подходящее время, Билл? — Ее гнев распалялся при воспоминании, которое теперь казалось далеко не таким прекрасным. — И какое место ты предпочел бы? Твой дом с Суррее? В одной из спален? Что ты хочешь мне сказать? Ты разве что-то забыл сказать мне, когда я отдалась тебе без препятствии и сожалений, с невинной радостью, не зная о Макгауренах самого главного — что нельзя верить ни одному их слову? — На этом ее ярость не исчерпалась, хотя она видела, что уже запалила в нем ответную злобу. — Все, что ты хочешь мне сказать, Билл Макгаурен, можешь сказать здесь и сейчас, потому что я скорее умру, чем снова поверю тебе и пойду с тобой!

Эти слова сразили его наповал, чего она и хотела. Келли добилась своей цели. Но сразу поняла, что терпение его лопнуло. Когда она наконец услышала то, что он хотел ей сказать, то была так поражена, что буквально не нашлась сразу, что ответить.

— Черт побери, женщина! — проревел он. — Я хотел сказать, что женюсь на тебе!

С лица ее сошла краска, когда эти слова громко прозвучали в тесном пространстве машины и вихрем пронеслись в ее голове. Но через некоторое время Келли пришла в себя.

— Ты — женишься на мне? — спросила она, все еще потрясенная. И вновь вскипела: — Черта с два ты на мне женишься! У подколодной змеи больше шансов, чем у тебя!

Дома гнев Келли начал постепенно остывать, и на смену ему пришли слезы. «Он не стоит моих слез», — твердила она себе, горько всхлипывая и стараясь отвлечься домашними делами.

На следующее утро, уже с сухими глазами, Келли позвонила в мастерскую насчет своей машины и, несмотря на загруженность механиков, все-таки добилась, чтобы через неделю ее взяли в починку.

Сходив в магазин за продуктами, она вернулась домой, как раз когда зазвонил телефон. Уверенная, что это Синди, Келли сняла трубку.

Но это была не Синди. О, Келли узнала бы этот глубокий, хорошо поставленный голос из миллиона! Что и подтвердили ее вмиг ослабевшие ноги.

— Какая приятная неожиданность! — протянула она, старясь, чтобы ее голос прозвучал язвительно, но у нее это не очень получилось. На самом деле она уже не злилась на него, хотя его звонок был такой неожиданный, что Келли совсем не была к нему готова.

Голос у него был ровный и сдержанный, он сделал вид, что поверил ее словам, и сказал:

— Я подумал, не скучаешь ли ты одна.

Келли поджала губы.

— Что тебе надо, Билл? — резко спросила она и ничуть не удивилась бы, если бы в ответ он просто бросил трубку.

Но он этого не сделал.

— Хочу пригласить тебя поужинать со мной сегодня вечером.

— Нет, спасибо. — Тут даже думать было нечего.

— А почему нет? — Это была уже бесконечная наглость. Но Келли тоже не стала в ответ на этот вопрос бросать трубку, чтобы он не догадался, что его удар попал в цель. Билл помолчал, потом медленно, еще более нагло спросил: — Ты что, боишься?

Боится? Да, она его боялась. Боялась, что он поймет, что она все еще любит его. Боялась, потому что он наверняка знал, что если она проведет с ним несколько часов и он пустит в ход все свое обаяние, то очень скоро окажется, что на самом деле Келли совсем не так к нему холодна, как стремится показать.

— А чего мне бояться? — спросила она и, не дожидаясь его разъяснений, беззаботно рассмеялась: — Господи боже, Билл! Уже почти пять часов вечера! Ты что, серьезно думаешь, что ты первый приглашаешь меня сегодня?

Он заслужил пятерку за сообразительность, потому что немедленно откликнулся:

— Что, у тебя на сегодня уже назначено свидание?

— Знаешь, у меня оказалось совсем немало поклонников, — легкомысленно сообщила Келли. — Кстати, тебе тоже стоит обзавестись подружками, если скучно одному. Чтобы не приходилось звать меня на ужин всякий раз, когда не с кем пойти в гости.

— А кто он? — Вопрос был быстрый и резкий, но говорил Билл совершенно серьезно.

Ее потрясло, что он имеет наглость считать, что может задавать подобные вопросы.

— А это уже тебя не касается! — резко одернула она его и не удержалась, чтобы не добавить: — Одно могу тебе сказать, Билл: этот человек не накормит меня подлой ложью, ему я могу доверять полностью и абсолютно!

Странно, почему-то она не почувствовала ни триумфа, ни радости после такого разговора. Келли вообще жалела, что Билл позвонил и нарушил ее покой. Ей даже казалось, что она некрасиво поступила, растравив его рану, хотя в понедельник, после тех событий, он честно признался, что чувствует себя подлецом.

В понедельник, еще не зная, стоит ли ей здороваться с Биллом или нет, Келли пришлось невольно ему ответить, когда он первый се окликнул:

— Доброе утро, Келли! Приятно провела выходные?

— Доброе утро, — отозвалась она, надеясь, что улыбка, невольно засиявшая на ее лице, будет принята не за радость видеть его снова, а за счет приятно проведенного уик-энда. — Отлично! — вырвалось у нее. И она заметила, как его взгляд невольно скользнул на ее губы.

Потом Билл нахмурился, поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Что ж, будем надеяться, что вы не слишком утомились от бурного отдыха и справитесь с работой, — ядовито заметил он.

— Это нечестно! — выпалила Келли. — Когда это я не справлялась с работой? Даже тогда, после… — Она запнулась и замолчала, закусив губу, чтобы не сказать лишнего.

Но тут увидела, что Билл все понял. Выражение его лица изменилось, и он подошел к ней.

— Даже после того, как я вас так оскорбил и унизил, что вы весь день и всю ночь прорыдали, — негромко проговорил он с сочувствием. Затем поднял руку и нежно погладил ее по щеке. Это нисколько не укрепило ее решимость сопротивляться до конца. — Да, правда, я сказал это от злости, прости меня, Келли. Но…

Внезапно дверь открылась, и они разом обернулись, Келли быстро отодвинулась от Билла, и он так же торопливо отнял руку от ее лица.

— Мистер Макгаурен! — воскликнула она, забыв про свои чувства и очень обрадовавшись при виде бодрого и загорелого Дональда Макгаурена, который стоял перед ними и улыбался.

— Что, никак неймется? Не можешь оставить работу в покое? — Билл пошел ему навстречу и тепло пожал руку. — Когда ты приехал?

— Вчера, — ответил Дональд. — Так, просто решил заглянуть ненадолго, посмотреть, как идут дела и все ли готово к праздничным торжествам в среду. — Келли подумала: как странно, что она уже не будет здесь работать, когда будет отмечаться пятьдесят лет фирмы.

Тут Дональд повернулся к ней и спросил:

— Ну, как новый председатель? Не очень тебя замучил?

Она замялась, не в силах сразу придумать ответ, и вместо этого искренне произнесла: