– О, вполне способен, – отчеканил Штурмхонд, вытряхивая воду из ботинка. – Просто у меня это плохо получается.

– Штурмхонд! – прорычал Мал, надвигаясь на корсара. – У тебя есть ровно десять секунд, чтобы все объяснить, иначе Толе придется кроить тебе новое лицо.

Тамара вскочила на ноги.

– Кто-то идет!

Все затихли и прислушались. Шум раздавался из леса, окружающего озеро: топот множества копыт, шелест и треск сломанных веток от людей, движущихся в нашем направлении.

Штурмхонд застонал.

– Так и знал, что нас заметили! Мы слишком долго провозились в Каньоне, – он тяжко вздохнул. – Разрушенный корабль и команда, похожая на кучку мокрых опоссумов. Не так я себе это представлял.

Мне хотелось уточнить, что же именно он себе представлял, но времени на вопросы не осталось.

Из-за деревьев показалась группа мужчин на конях. Десять… двадцать… тридцать солдат Первой армии. Люди короля, и хорошо вооруженные. Откуда они взялись?

После борьбы с волькрами и крушения я думала, что во мне не осталось ни капли страха, но я ошибалась. Вспомнив, что говорил Мал о своем дезертирстве, я ощутила приступ паники. Нас арестуют как предателей? Мои ладони сжались в кулаки. Я отказывалась снова быть чьей-то пленницей.

– Полегче, заклинательница, – прошептал корсар. – Позволь мне все уладить.

– Ведь у тебя это так хорошо получается, Штурмхонд!

– Было бы разумней, если бы ты перестала так называть меня на какое-то время.

– И почему же?

– Потому что это не мое имя.

Солдаты выстроились перед нами в ряд. Утреннее солнце сверкало на их ружьях и саблях. Юный капитан достал свой меч.

– Именем короля Равки, бросьте оружие!

Штурмхонд вышел вперед и встал между врагами и своей покалеченной командой. Затем поднял руки в знак капитуляции.

– Наши боеприпасы на дне озера. Мы безоружны.

Зная Штурмхонда и близнецов, я сильно в этом сомневалась.

– Назовите свое имя и цель прибытия, – приказал капитан.

Корсар медленно снял с себя мокрую шинель и передал ее Толе.

Солдаты беспокойно заерзали. На Штурмхонде была равкианская военная форма. Она промокла до нитки, но оливковую ткань и медные пуговицы Первой армии было ни с чем не спутать – как и золотого двуглавого орла, указывавшего на звание офицера. Какую игру он вел?

Один из всадников, мужчина в возрасте, выехал вперед, повернув свою лошадь так, чтобы оказаться лицом к лицу со Штурмхондом. Я с удивлением признала в нем полковника Раевского, командира военного лагеря в Крибирске. Неужели мы приземлились так близко к городу? Поэтому солдаты прибыли столь быстро?

– Объяснись-ка, парень! – скомандовал полковник. – Назови свое имя и цель прибытия, пока я не снял с тебя форму и не вздернул на высоком дереве!

Штурмхонда, казалось, эта угроза ничуть не встревожила. Когда он заговорил, в его голосе появились такие нотки, которых я прежде не слышала:

– Я – Николай Ланцов, майор двадцать второго полка, солдат королевской армии, великий князь Удовы и младший сын его величества, короля Александра Третьего, правителя трона Двуглавого Орла, пусть долго длится его жизнь и правление!

Я открыла рот от удивления. Солдаты выглядели явно шокированными. Откуда-то послышалось нервное хихиканье. Я не знала, что за шутку придумал этот безумец, но Раевскому, судя по его виду, было совсем не весело. Мужчина спрыгнул с лошади и бросил поводья одному из своих людей.

– Послушай-ка меня, ты, глупец! – обратился он, опуская руку на рукоять меча. Его морщинистое лицо исказилось от ярости, когда он подошел к Штурмхонду. – Николай Ланцов служил под моим началом на северной границе и…

Голос полковника затих. Он встал нос к носу с корсаром, но Штурмхонд даже не моргнул. Полковник опять было открыл рот, но быстро закрыл. Затем отступил на шаг и окинул Штурмхонда изучающим взглядом. Я наблюдала, как выражение презрения на его лице сменяется недоверием, а затем узнаванием.

Мужчина резко упал на одно колено и склонил голову.

– Простите, мой царевич, – сказал он, глядя на землю перед собой. – С возвращением домой.

Солдаты недоуменно переглянулись.

Штурмхонд холодно посмотрел на них, явно чего-то ожидая. От него исходила уверенность в своей власти. Солдаты вздрогнули, а затем как один спешились и опустились на колено, склоняя головы.

«Ради всех святых!»

– Вот так дела, – пробормотал Мал.

Я охотилась на волшебного оленя. На моем запястье была чешуя убитого ледяного дракона. Я видела, как целый город поглотила тьма. Но разворачивающаяся перед нами сцена была самой странной из всего мною пережитого. Наверняка это очередная уловка Штурмхонда, которая неминуемо приведет нас к верной смерти.

Я уставилась на корсара. Как это вообще возможно? Мой разум отказывался воспринимать новую информацию: я слишком устала и была измучена постоянным страхом и паникой. Начала перебирать в памяти обрывки того, что знала о двух сыновьях короля Равки. Мне довелось мельком встретиться со старшим в Малом дворце, а вот младшенького годами не видели при дворе. Предполагалось, что он где-то обучается у оружейника или изучает судостроение.

Или же и то и другое.

У меня закружилась голова. «Щенок, – как назвала Женя принца. – Он настоял на отработке военной службы в морской пехоте».

Штурмхонд. Штормовой пес. Волк волн.

Щенок. Не может этого быть!

– Встаньте, – скомандовал Штурмхонд… или кто он там. Его поведение полностью изменилось.

Солдаты поднялись на ноги и ждали следующих приказаний.

– Давно я не был дома, – громогласно начал корсар. – Но я вернулся не с пустыми руками.

Он шагнул в сторону и указал на меня. Все лица повернулись – в ожидании, предвкушении.

– Братья! Я вернул заклинательницу Солнца в Равку!

Я ничего не могла с собой поделать. Я подошла и врезала ему по лицу.

– Повезло, что тебя не застрелили! – рассерженно произнес Мал.

Он расхаживал взад-вперед по скромной палатке – одной из немногих, что остались в лагере гришей рядом с Крибирском. Роскошный черный павильон Дарклинга снесли. На его месте осталось лишь большое пятно засохшей травы, усыпанной погнутыми гвоздями и обломками того, что когда-то было полированным деревянным полом.

Я присела за грубо обтесанный стол и выглянула наружу. По бокам от входа в палатку стояли Толя и Тамара. Приставлены они были для защиты или чтобы не дать нам сбежать, оставалось только гадать.

– Оно того стоило. К тому же никто не посмеет застрелить заклинательницу Солнца.