Государственная идеология во плоти. Более 10 000 учеников пхеньянских школ с цветными картонными плакатами в руках — живые пиксели в декорации к массовому гимнастическому представлению «Ариран». До 2013 года оно ставилось ежегодно.

Вы, я знаю, любите свою дочь безусловной любовью. Она кажется мне такой искренней еще и потому, что я вижу, как вы пытаетесь сдерживаться, но не всегда получается. Ваше сердце тает, когда Чон Сун появляется рядом. Вы сразу звоните ей, когда мы заходим в ваш любимый паб рядом с домом выпить пива, под тем предлогом, что она должна подойти к нам и попрактиковаться со мной в английском, который у нее пока что не очень хорош. «Спасибо, что любите мое яблоко» — значилось в записке, которую вы как-то передали мне. За пару дней до этого вы принесли мне от нее зеленое яблоко, а я передал ей привет и благодарность. Но прежде всего вы позвали ее потому, что гордились ею и тем обыденным, но невероятным фактом, что она существует на этой планете. Теперь она уже молодая женщина, недавно поступила в Университет имени Ким Ир Сена. Скоро вам придется достать свой знаменитый дробовик, чтобы отгонять от нее парней. Как и многие корейские девушки и молодые женщины, Чон Сун очень переживает из-за своего роста. Она стройная, гибкая и легкая, но невысокая — то есть вполне вписывается в местные стандарты. Я, разумеется, никогда не спрашивал, связан ли ее невысокий рост с тем, что она родилась в конце 1990-х, в самом начале Трудного похода. Совершенно очевидно, что ваши отношения строятся отнюдь не на строгости и дисциплине. Вы скорее похожи на двух приятелей, и я узнаю дружеские подначивания, которыми обмениваемся и мы с вами. Когда она говорит вам «чотка-со», в ее интонации мне слышится «Я люблю тебя, мой старый дурак» [78]. Вы и сами воспринимаете это именно так. Я верю в Чон Сун, вы это знаете. У нее все будет хорошо, что бы ни произошло с Северной Кореей в ближайшем или отдаленном будущем.

Народные гуляния: массовые танцы у входа на стадион Первого мая — обязательны для большинства государственных праздников. Довольно строгие рамки, заданные народными танцевальными традициями, тем не менее позволяют вставить пару-тройку движений в стиле диско.

Каждый раз, когда я вижу вас вместе, я думаю, как крепки и одновременно хрупки семейные связи. Временами это касается и меня. Вы знаете, чтобы объяснить мою семейную историю непосвященным, мне требуются ручка и бумага — даже у меня на родине, где разведенными родителями в последние несколько десятилетий никого не удивишь. Мое генеалогическое древо скорее напоминает бурелом: в нем есть прямые непрерывные, пунктирные и изломанные линии, частично пересекающиеся окружности разных размеров и целые созвездия сводных братьев, сводных сестер, сводных братьев сводных братьев, отчимов и мачех, бывших отчимов и мачех и так далее. К добру это или к худу, я вырос, не имея понятной, четкой, постоянной и неизменной семьи. И лишь когда я женился и сам стал отцом и в придачу отчимом, у меня появилась уверенность — или, скорее, надежда, — что такая семья у меня все-таки будет. Однако и тут не обошлось без трудностей. У всех свои проблемы. Доверие — нежный цветок.

Так, мне довелось на своей шкуре познать, что значит плоть и кровь — линия крови, как это называют по-корейски, — ив какой степени личность и самоидентификация ребенка связаны с его биологическими родителями. Мы, «запасные» родители, появляющиеся в их жизни и лезущие к ним с неловкими претензиями на близость, можем получить довольно суровый отпор из-за преданности ребенка его родному отцу или матери.

В основе всякого понимания лежит сопереживание. Не сочувствие, которое слишком часто является более приличной версией презрения, но именно сопереживание — то есть способность изнутри понять, как другой человек воспринимает мир.

Я не знаю, пришлось бы вам по душе такое сравнение, но когда мне нужно объяснить непосвященным искреннюю преданность детей системы чучхе, включая и вас, своей стране, я часто привожу в пример классический австралийский фильм «Непослушный Бабби». Фильм назван в честь главного героя, который живет с матерью-алкоголичкой в цокольной квартире посреди заброшенной промзоны [79]. Он никогда не ходил в школу и не играл с другими детьми, потому что мать не выпускала его из квартиры. Их отношения состоят из равных пропорций преданности и страха, внушаемого Бабби природным даром к «руководству на местах». В молодости он был весьма презентабельным мужчиной, выше среднего (по северокорейским меркам) роста, с красивыми и правильными чертами лица, низким, мужественным голосом. Его внешнеполитический курс, как считали (и боялись) многие, в том числе и на Западе, был дипломатией победителя, ведь после победы Мао в Китае коммунизм распространился почти на половине суши. Ким был непревзойденным мастером стравливания китов ради личной выгоды — и до, и после охлаждения отношений между СССР и Китаем в 1960-х. Поочередно сближаясь то с одной, то с другой страной, он обеспечил Северной Корее большие объемы материальной помощи и дружественную ценовую политику со стороны обеих. Кроме того, Северная Корея сумела восстановить промышленность благодаря невероятным — и, нужно признать, искренним в своем патриотизме — жертвам местного населения. Вплоть до середины 1970-х Северная Корея имела больший ВВП, чем Южная.

Во внешней политике Ким Ир Сен добился для страны международного признания, в том числе благодаря тому, что сыграл важную роль в Движении неприсоединения — международной организации, включающей недавно обретшие независимость государства Африки и Азии. Словно повторяя взаимоотношения со своими большими и могущественными покровителями, КНДР сама стала оказывать помощь ряду новоиспеченных стран третьего мира. Вместе с тем в стране рос культ личности Ким Ир Сена, который все больше подчеркивал самобытность «социализма по-корейски», а точнее, учения чучхе. Постепенно сформировался новый жанр государственной пропаганды, в котором Вождю и его учению стали поклоняться не только местное население, но и многочисленные последователи по всему миру. «Группы по изучению чучхе» появились во многих странах, от Никарагуа до Бангладеш.

Воодушевленные сотрудники северокорейских посольств снабжали их все новыми изданиями трудов Вождя, переведенных на местные языки, и слали домой отчеты о явном укреплении международного престижа учения. В 1970-х годах группы по «изучению философии товарища Ким Ир Сена» имелись даже при норвежских университетах в Бергене и Осло. Международные конференции по чучхе, проводившиеся в Пхеньяне, собирали сотни приглашенных делегатов из «групп по изучению чучхе» и других «прогрессивных» (то есть левополитических) организаций и партий со всего мира. Проезд и проживание оплачивала Северная Корея.