Я нашёл её здесь через несколько минут после того, как она вышла из-за стола.

Я за неё беспокоился. Последние месяцы выдались для неё особенно тяжёлыми. Моей сестре пришлось нелегко. Она не хотела в этом признаваться – всегда держала всё в себе, понимаете? Она была целеустремлённой и упрямой. Подозреваю, что это из-за нашей матери… ну, из-за того, как для мамы всё закончилось…

У Далии были проблемы на работе. Ей казалось, что её не воспринимают всерьёз. Её засранец-начальник только ставил палки в колёса всем её проектам. Признаюсь честно, я и сам никогда толком не понимал, что именно она искала, но она была решительно настроена это что-то найти. И такая самоотдача не прошла для неё бесследно – ни для кого бы не прошла.

Я знал о болеутоляющих.

Классический случай – травма спины, она упала во время очередной пробежки. Врач выписал ей опиоиды и продолжал выписывать их снова и снова. Даже перечислять не берусь, сколько раз Далия говорила мне, что завязала. Но каждый раз, когда только выдавалась возможность, я заглядывал в её аптечку или даже копался в её сумочке. Я же её брат, в конце концов.

И я всегда находил там таблетки.

Так что той ночью, когда она приехала с нами поужинать, я вошёл в гостевую спальню и увидел, что она как-то странно себя ведёт… Я тогда подумал, что это из-за таблеток. Подозрение было не беспочвенным: когда я вошёл, Далия упала с кровати, заодно уронив на пол и свою сумку. Таблетки рассыпались по всей комнате – мы потом ещё несколько недель подбирали их из трещин в полу. Пришлось закрыть в эту спальню дверь, чтобы мальчики не вошли туда и не нашли случайно одну из них.

Когда я вошёл, Далия говорила про какие-то волны.

Она якобы видела, как эти волны исходят из потолка и рябью проходят по воздуху между ней и стеной. По её описанию они были похожи на волны света, но она сказала, что на самом деле эти волны гравитационные.

Пришлось потом поискать это в Интернете. Согласно тому, что я нашёл, гравитационные волны невидимы для человеческого глаза – требуется невероятно дорогое и безумно сложное оборудование размером с футбольное поле, чтобы их обнаружить, и даже это ещё было невозможно за несколько лет до Вознесения. Это была просто концепция из теоретической физики: не того рода вещь, которую можно просто вдруг взять и увидеть. Но Далия как будто видела их так же отчётливо, как вы или я можем видеть, скажем, закат.

Она была совершенно ошеломлена. И восхищена тоже.

Можно только представить, как много для неё это значило. Она словно внезапно узрела лик Божий или получила ответ на самую большую загадку Вселенной. Полный восторг. Вот что было написано на её лице. Видя рассыпанные по комнате таблетки, я предположил, что это всё из-за них: что у неё зрительные галлюцинации, которые казались ей каким-то откровением свыше. Я скажу честно: в отличие от неё, я ничего не видел. В воздухе висело немного пыли, но я не видел ни единой волны – ни световой, ни гравитационной.

Затем она потеряла сознание.

Оглядываясь назад после всего, что произошло позже, я понимаю, что был тогда чертовски напуган. Дело было не только в её физическом состоянии: я мог бы посчитать пустяком какие-нибудь мелкие синяки или, скажем, простуду, но вот её психическое здоровье – то, что она видела невидимые вещи, – по-настоящему меня встревожило. Как и Валери. Вы должны понять: когда один из твоих родителей страдал психическим заболеванием, а потом совершил самоубийство, каждая странная мысль в твоей голове, каждый твой жест порой кажутся тревожным сигналом.

В больнице её осмотрели, и сперва всё было нормально.

Анализы крови, аппаратное сканирование – все результаты были в пределах нормы. Она была немного под кайфом от опиоидов, но это было ожидаемо. Всё остальное было как обычно. Никаких признаков рака или хронических болезней. А это значило, что дело всё-таки в психике. Когда Далия проснулась следующим утром, её обследовали несколько психиатров. Они тоже ничего толком не сказали. Выходя из её палаты, врачи говорили между собой о ретинальной мигрени и шизоаффективном расстройстве – обычный список потенциальных проблем. Но когда они узнали о нашей матери, всё резко осложнилось.

Когда Далия почувствовала себя лучше, я зашёл к ней с чашечкой кофе и сдобной булочкой.

Её палата находилась на пятом этаже, с видом на парковку. А вдали, если как следует прищуриться, можно было разглядеть полоску океана. Когда я вошёл, Далия уже сидела возле окна и смотрела на улицу.

Отпив немного кофе, она спросила:

– Насколько всё плохо?

Я сказал, что довольно плохо.

– Они думают, что ты свихнулась.

И как только у меня вырвались эти слова, я тут же понял, что не должен был этого говорить. После того, что случилось с мамой, мы оба чересчур близко к сердцу воспринимали любые шутки о психических нарушениях. Но я просто не сдержался.

– А это не так? – спросила Далия.

– Нет, – соврал я. – Просто мигрень, как ты и говорила.

– Помнишь те таблетки, которые я принимаю?

– Да, – сказал я. – Я как раз хотел поговорить с тобой о…

– Они больше не действуют. Никакого эффекта.

Далия принимала болеутоляющие по рецепту. Она подсела на них довольно быстро: судя по всему, они помогали ей снять напряжение, немного расслабиться. Но доза постоянно увеличивалась вдвое.

Это меня беспокоило.

Так что, когда она сказала мне, что они больше не действуют, я ответил, что это, возможно, не так уж и плохо.

Далия хотела поехать домой.

Я сказал, что её непременно выпишут, как только врачи посмотрят результаты последних анализов. Она хотела уйти как можно скорее. Она не упоминала об Импульсе, но сказала, что её ждёт куча работы, и не важно, что там по поводу её исследований думает её начальство. Я попросил её рассказать, над чем она сейчас работает, но она не ответила.

Её взгляд был сфокусирован на какой-то точке в воздухе между нами.

Она смотрела в пустоту…

Далия сказала:

– Я снова вижу волны. Они стали отчётливее.

Она протянула руку, чтобы дотронуться до одной из них. По крайней мере, так мне показалось: Далия осторожно вытянула пальцы, будто пытаясь ухватить что-то в воздухе, как люди иногда пытаются поймать крупную пылинку или что-то вроде того.

Не знаю, удалось ли ей осуществить задуманное.

Но через несколько секунд она начала биться в припадке.

КАНИША ПРЕСТОН: Алло?