— Прошу, — сказал он, распахнув дверь.

Войдя в кабинет, я увидел худого мужчину лет шестидесяти в двубортном сером костюме, белой рубашке и красном галстуке. На орлином носу сидели крошечные круглые очки.

— Здравствуйте, дорогой господин Оболонский! — воскликнул адвокат, выходя из-за огромного стола мне навстречу. Схватил руку, сжал и потряс. — Несказанно рад вас видеть! Садитесь, умоляю.

Пока я устраивался в кожаном кресле для посетителей, Леви обежал стол и плюхнулся в своё, вертящееся и с такой высокой спинкой, что юрист казался в нём куда меньше своих истинных размеров.

— Натан Соломонович, — представился он. — Имел честь быть поверенным вашего батюшки. Многие годы.

— Знаю, — сказал я. — У меня документы, которые вы оформляли.

— Да-да, — кивнул Леви. — Чудесный был человек ваш отец. Истинный дворянин. Позвольте вас поздравить с получением наследства.

— Благодарю. Надеюсь, вы не откажетесь и дальше представлять интересы моей семьи. Хоть на данный момент я и единственный её представитель.

— Если вам так угодно, то я буду только счастлив! — улыбнулся стряпчий.

— У меня несколько вопросов.

— Конечно, на всё отвечу, что знаю.

— Насколько я понял, моя семья владела конструкторским бюро. Разработки навигационных систем.

— Совершенно верно, — кивнул Леви. — Но бизнес был закрыт вскоре после того, как ваш двоюродный дядя стал вашим опекуном.

— Можно узнать, почему? Дело было неприбыльным?

Адвокат развёл руками.

— Напротив, насколько мне известно. Процветало.

— Тогда почему мой дядя его свернул?

— Полагаю, господин Шереметев решил, что без вашего отца контора не выстоит. Он не дал мне объяснений. Просто велел продать бизнес.

— Понятно. С остальным была такая же история?

— Совершенно верно. Полагаю, ваш опекун решил пустить все вырученные средства в оборот. Наверное, это было неплохим решением. Видите ли, я не финансист.

— Ну, да.

— Кстати, у меня для вас кое-что есть, — вскочив, Лави подошёл к большому несгораемому шкафу, быстро ввёл код, с усилием открыл тяжёлую дверь и достал небольшую деревянную шкатулку. — Это я должен отдать вам в соответствии с поручением вашего батюшки. В случае его безвременной кончины по достижению вами совершеннолетия. Прошу.

Стряпчий передал мне шкатулку и вернулся на своё место.

— Она заперта, — сказал я.

— Увы, на этот счёт никаких инструкций я не получал.

— Господин Шереметев знает о ней?

Мой собеседник отрицательно покачал головой.

— Нет, это предназначено только для вас.

— Что ж… Спасибо.

Плоская шкатулка легко поместилась в карман моего пиджака.

— Могу я ещё чем-нибудь вам помочь, Ваше Сиятельство?

— Наверное, пока нет. Собственно, я рассчитывал с вами познакомиться. И заручиться согласием представлять мои интересы в случае необходимости.

— Оно у вас есть, — улыбнулся Леви. — Могу я предложить вам подписать контракт? Это даст мне те же полномочия, что были у меня, когда я работал на вашего отца.

— Конечно.

Оформив бумаги, я поехал домой. По пути мне позвонил Никита.

— Привет, дружище! — проговорил он, как только я ответил. — Ну, как ты там? Обживаешься?

— Потихоньку. Дом в таком состоянии, что я словно в замке Дракулы обитаю. Чувствую, понадобится серьёзный ремонт. Ещё не совсем привык к планировке, но стараюсь учиться ориентироваться. Зато нашёл пару байков и тачек. Сейчас вот как раз одну обкатываю.

— О, круто! Поздравляю с началом самостоятельной жизни. Когда позовёшь на новоселье?

— Да приезжайте хоть сегодня. Всё равно слуг у меня нет, и ничего грандиозного не светит.

— Отлично, тогда я звякну Максу, и через пару часиков мы приедем. Алёна тоже будет.

— Ну, само собой. Куда ж без неё?

— Еду и прочее прихватим с собой, так что не парься.

— Жду.

— Значит, до скорого.

Мои школьные друзья тоже подали документы в высшие учебные заведения. Максим — вместе со мной, только на философский факультет, а Никита с Алёной решили учиться на экономистов.

Я подумал, что надо бы заскочить в магазин — что-нибудь купить к столу, хоть Никита и пообещал, что они всё привезут с собой. Но шкатулка в кармане прямо-таки жгла мне грудь — мучительно хотелось узнать, что же такое завещал сыну граф Оболонский. Поэтому я решил нигде не задерживаться и отправился прямиком домой. Если не пойму, как открыть шкатулку, воспользуюсь стамеской или чем-нибудь в этом роде. Главное, чтобы содержимое при этом не пострадало.

Глава 16

Дома я первым делом поставил ларчик на стол и внимательно осмотрел. На вид — головоломка с подвижными панелями. Неужели всё так просто? Даже замка нет? Но ведь этак любой мог её открыть, тот же Леви. Может, он и заглядывал внутрь?

Ладно, попробуем найти нужную последовательность. Я принялся по очереди перемещать части шкатулки. Потратил на это минут десять, перебрав разные варианты и, наконец, узоры сложились в правильный геометрический узор. Внутри щёлкнул механизм, но крышка не открылась. Вместо этого ларец засветился ровным синим светом, а затем на его поверхности сдвинулась маленькая панель, и я увидел стёклышко. Когда на нём появилось изображение подушечки пальца, стало ясно, что это сенсорная панель. Хм… Ну, попробуем. Я приложил к ней большой палец, и сияние замигало, а затем стало зелёным. В тот же миг раздался ещё один щелчок, и крышка, наконец, сдвинулась.

Внутри лежал свёрнутый трубочкой листок. Вытащив его, я аккуратно раскатал свиток и увидел текст:

«Дорогой Владимир! Если ты это читаешь, значит, меня нет в живых, а ты достиг совершеннолетия. Пришло время тебе продолжить работу над моими исследованиями или уничтожить их — решать с этого момента тебе. Всё, что тебе понадобится, находится в подвале нашего дома. Когда спустишься туда, подойди к дальней стене и скажи: 'Сим-сим, откройся». Помнишь, мама читала тебе эту сказку в детстве? Как только ты это произнесёшь, тебе достанется дело моей жизни. Оно не закончено, и я не настаиваю, чтобы ты им занялся. Главное — никому не рассказывай о том, что увидишь, и уничтожь машину, если решишь, что тебе она не нужна.

С любовью, твой отец'.

Подняв голову от бумажки, я беззвучно повторил фразу. Что за детский сад? И откуда в подвале что бы то ни было? Я ведь там был и искал потайную комнату или что-нибудь в это роде. Неужели пропустил? У меня ведь было чувство, что туда нужно вернуться.

Ладно, что