Одежда самого пленника тоже представляла мало интереса, только пара фиолетовых вещей на правильномыслие. Или орки в приоритетном порядке одевали бойцов, а лишь потом работников интеллектуальной сферы, или Орунур реально был в опале. Оставалась надежда только на необычный (зелёный) личный рюкзак орка.

Да! Среди непонятного предназначения хлама, деталей и устройств, я нашел зелье, подаренное мне Глинетом, «кольцо наблюдателя», «возвращатель» и мифическое ожерелье, о котором, видимо, днём шла речь. И Орунур был прав в своих предположениях, оно предназначалось для разумного существа с отрицательной нормальностью, и я понимал, что оно дает.

Ожерелье двойника: при активации создаёт копию носителя. Двойник полностью автономен, считает себя носителем, не знает, что он фантом и ведёт себя соответствующе. В момент создания двойника носитель получает полную невидимость, его нельзя обнаружить никакими свойствами и способностями. Поддержка жизнедеятельности двойника идёт за счёт жизненных сил носителя (рекомендуется вкачать жырность и регенерацию). Через пять минут (или в момент смерти) двойник исчезает, высасывая жизни из трёх ближайших разумных существ (на любом расстоянии), а действие невидимости носителя проходит.

Можно использовать раз в сутки. Ближайшее время возможной активации, через 6 часов.

Вот где ты, моя прелесть, было, когда Чжур поймал меня в западню?

Конечно, ограничения намекают на то, что не так-то легко поддерживать фантома живым, но, чтобы оторваться на некоторое расстояние, покатит. А что будет, если двойник умрет раньше? Спадет ли невидимость? Скорее всего да, но штука по-любому крутая.

Орунур дернулся и застонал. Пришла пора действовать.

Может этот морщинистый с сединой в волосах орк когда-то был могучим бойцом, но не сейчас. Всего десять минут мне потребовалось, чтобы увидеть знакомое выражение преданных глаз.

Я достал кляп изо рта пленника.

— В комнате есть ценные артефакты или вещи?

— Только приборы, хозяин! Когда Чжур убил Крунца и занял место главы, у меня забрали все ценное.

Вот оно что. Чжур не стал делить власть с бывшим владыкой крепости и захватил ее старым проверенным способом. Скорее всего спровоцировал того, а потом, воспользовавшись преимуществом в раскачке, убил. Тогда главный вопрос.

— Из крепости есть тайный выход?

— Были десятки. Большинство после переноса из-за разницы ландшафта засыпало. Остальные засыпали сами, остался один рабочий.

— Охрана?

— Один на входе, а внутри ловушки магические и механические.

— Магические снять сможешь?

— Да, я сам устанавливал их все.

— Надень это, — я разрезал веревки, связывавшие пленника, и протянул ему кольцо видящего. — Карта крепости есть?

— Да.

— Отлично. Выходим через три минуты. Слушай задачу. Первое — если ты попадешь в руки орков Чжура, ты должен перестать дышать…

Тайный выход располагался в очередном подвале.

— Что тебе нужно, Орунур? — раздался знакомый голос, заставивший сердце затрепетать в сладком предвкушении мести. Это был Нукр. Не Чжур, конечно, но к этому гаду после дневных пыток у меня тоже было много претензий.

— Вождь зовет тебя! Тупозубый готов говорить!

Когда силуэт орка появился в двери, я ткнул его усыпляющим кинжалом в живот и, подхватив на плечо, забежал внутрь.

— Что с Нукром!? — в полумраке подвала, благодаря маскировке, второй охранник сообразил, что происходит, только когда меч пробил ему ребра и сердце.

— Закрой дверь!

Жаль времени мало! Порезать бы этого урода в ответочку… Эх. Придется по старинке.

Нукр оказался крепче Орунура, но даже его пробил вид одетой на мне кожи сородича, и через две минуты пыток и угроз он стал моим рабом.

Из полезного у охранников я взял четыре копья, штаны на скорость и ботинки с «рывком». Остальное оставил — вряд ли у голого Нукра будут шансы против Чжура, а так… Чем черт не шутит.

— Когда тебя найдут, ты должен вести себя естественно, сказать, что тупозубый тебя оглушил, но ты его ранил… Про Орунура не говори. Когда рядом появится Чжур, ты должен его убить, а потом умереть сам. Если убить не выйдет все равно умри… в муках.

— Да, хозяин!

Потом был длинный уходящий вниз туннель. Мы периодически останавливались, и раб отключал, и, по возможности, включал за нашими спинами ловушки и капканы.

Их было слишком много, и двигались мы медленно, с каждой минутой шанс, что в мою бывшую тюрьму придут или заметят исчезновение охранника, возрастал. А ведь у меня не было ничего, повышающего скорость, а чтобы воспользоваться «возвращателем», нужно пробежать около сотни километров.

Наконец туннель пошел вверх, стал сужаться и вскоре закончился. Я потушил факел, а Орунур потянул спрятанный в глубокой нише рычаг, и часть потолка ушла в сторону, открывая звёздное небо. Выход располагался в километре от крепости в небольшом лесочке.

Я полной грудью вдохнул воздух свободы, выдохнул, и мы побежали.

Реальность оказалась куда хуже ожиданий — скорость, которую я мог поддерживать, не выдыхаясь, и не уставая, не превышала двадцати километров в час. Плюс «рывки». Мой раб едва разгонялся до пятнадцати. После обмена артефактами мы стали бежать примерно одинаково, но не очень быстро.

Часов шесть с такой скоростью до безопасной зоны. Догонят, как пить дать.

— Раздевайся! — скомандовал я. — Твоя задача идти по моим следам и меткам. В этом рюкзаке те приборы, что мы взяли из твоей мастерской. Используй все. Ставь ловушки каждые триста-пятьсот метров. Разные. Когда тебя догонят, сделай вид, что без сознания, потом этим ножом убей всех, кого сможешь достать. Если тебя возьмут в плен, убей себя.

— Да, хозяин!

Оставив голого орка за спиной, я рванул в сторону базы. Без балласта и в лучших шмотках из имеющихся время достижения границы «возвращателя» — пять часов. Если кастовать «ускорение» и «рывок» по откату и постоянно потрошить себя, чуть меньше. Шанс есть, но он очень мал и сильно зависит от того, повезет ли Нукру и Орунуру.

Мой забег превратился в мазо-марафон — нож в живот, облизнуть. Через две минуты повторить. Как всегда, самым сложным был первый раз до включения кровожадности, потом пошло легче, и главным стало не переборщить и не проткнуть что-то жизненно важное.

Скорость увеличилась примерно до двадцати пяти километров в час. При этом оставался небольшой запас для ускорения. Правда, очень быстро уходила еда — регенерация жрала уйму калорий. Иногда приходилось менять место нанесения раны, так как старая не успевала заживать. Вскоре я догадался пить свою кровь — калории и энергия на вес золота и жизни, мне даже показалось, что она усваивалась и была эффективнее, чем приготовленная еда.