Любой мой день (за исключением праздников и выходных) состоит из десяти часов, которые я трачу на работу в том или ином ее проявлении, это вместе с дорогой, которая теперь, когда я постоянно экономлю и экономно езжу на метро, занимает никак не меньше трех часов в день. Еще утром я не меньше часа трачу на кофе, завтрак, умывание, боевую раскраску и т. д. Нормальное утро работающей одинокой женщины. Вечером сериал, журнал, уютная книжка в кровати под одеялом, а светильник светит таким мягким светом. И надо сказать, что такой ход вещей меня вполне устраивал. А что теперь? Мне постоянно звонит Гриша, вроде бы чтобы поболтать о том о сем, но ведь он спрашивает, как у меня дела. Как много я написала. А как много я написала? Если разобраться, то я начала подготовительную работу. А именно, я сложила на столе стопкой все нужные книжки. Стопка получилась не очень большая, поэтому я подбавила ненужных. Для авторитетности моего рабочего места. В принтер я вложила чистые листы бумаги (а вдруг мне понадобится держать что-то перед глазами, тогда я смогу это распечатать), а в магнитофон вставила мою любимую кассету «Звуки природы», под которую (теоретически) очень хорошо расслабляться и настраиваться на рабочий лад.

– И что еще? – усмехнулась моему рассказу Баська. Она была единственной, кого я посвятила в условия спора с Григорием. И вообще единственной, кто знал, что у меня появился такой странный новый знакомый.

– А что? – обиделась я. – Разве мало? Между прочим, отбор литературы – это уже полдела.

– Ага. А вторая половина дела навсегда останется в наших сердцах, ибо никуда за их пределы не выйдет. Так бы сразу и сказала, что мечтаешь проиграть и сдаться на милость победителя. Только имей в виду, если он увидит, что ты ни черта не делаешь, у него могут появиться подозрения.

– А ведь ты права! – согласилась я. Но воз сдвигаться не собирался, пока вот у меня пельмени не рассыпались по кухне, а Гриша не сообщил, что праздновать смену очередной даты мы будем вместе. Что я ему предъявлю? Что расскажу, когда мы будем сидеть за красиво сервированным столом и пить искрящееся от света свечей шампанское?

– Он же не пьет! – вспомнила я и загрустила. Тем более мне не удастся произвести на него впечатление. Интересно, неужели же я в самом деле такая тупая? Неужели я ничего не могу. Абсолютно ни на что не способна! Какой кошмар. Эта мысль неожиданно взорвала мой мозг, и разрывная сила была эквивалентна целому чемодану тротила. Я – бездарность, которая всю жизнь кормила себя байками о том, что было бы, если бы… Если бы муж был получше, денег побольше, работа поинтенсивнее, общественность понимающая. Условия, я все всегда валила на условия. Вернее, на их отсутствие. А на самом деле я просто занималась тем самым, от чего так и не смогла практически никого вылечить. Самообманом!

– Пустышка ты, мать, – сказала я, принюхиваясь к холодному воздуху, в котором еще стоял легкий запах горелого теста.

– Ну и ладно, – захотелось надуть губы и заплакать и чтобы пришел кто-то большой и сильный – успокоить и убедить, что я несправедлива к себе. Что я вообще-то умница. Впрочем, подошел бы кто-то и не очень большой. Пусть даже ростом чуть выше меня. Типа Гриши. Господи, как же хочется, чтобы он меня зауважал. Чтобы в этом самом ресторане я с упоением показывала ему графики и выкладки, а он бы смотрел на меня с восторгом и задавал глупые вопросы.

– И что тебе мешает? – вопрошала моя совесть. Я закрыла окно и горько вздохнула. Да-да, получается, что ничего, кроме меня самой. Ничего, кроме того, что в моей системе координат надо что-то менять. И по остаточному принципу надо делать все остальное, а не то, что составляет собой мою мечту.

– А о чем, собственно, речь? – призвала я себя к ответу. – Сядь и напиши, что и как ты будешь теперь делать. Напиши план работы, как ты делала в институте. Помнишь, что нужно, чтобы начать работу? Нужно выпить эту чашку кофе ПОТОМ.

Я прошла в комнату, скинула со стола какие-то беспонтовые журналы и села в свое любимое ортопедическое кресло. Его мне еще папа купил, когда я училась в институте. Каким-то неведомым чудом оторвал, отдал последние деньги. Сказал: «Тебе надо следить за осанкой». Эх, кому-то я теперь нужна? В итоге мучительной получасовой работы, которая преимущественно состояла из обсасывания колпачка ручки, я набросала следующее.

1. Привести в порядок и распечатать давно задуманные и на две трети разработанные опросники личностных характеристик.

2. Три часа в день обязательно посвящать своей работе. Обязательно! И не меньше!

3. Хотя бы два.

4. Засчитывается даже то время, которое я консультирую или работаю в центре, при условии что в эти два часа (или три, если я буду хорошей девочкой) я делала что-то, актуально важное именно для метода.

5. Вести записи всех наблюдений.

6. За январь собрать не меньше десяти анкет. Анкетировать бесплатно.

7. Тьфу, забыла! Составить план работы. И примерное содержание методики для последующей корректировки.

8. И, главное, начать все это прямо сейчас. Чтобы было чего рассказать Грише. Интересно, откуда он взялся на мою голову?

Записав сей сомнительный план, я потратила еще час на то, чтобы разыскать шнур от принтера, потому что, как выяснилось, бумагу в него я запихнула (для красоты и эстетики), а вот кабель подключить забыла. Когда кабель был найден, время уже стремительно утекало прямо из-под пальцев, в окнах соседнего дома уже вовсю разгорались огни. Стало заметно темней, но я этого уже не замечала. Я впала в раж. Вот уж поистине феноменальное состояние, жаль только, оно со мной редко бывает. Потому что, случайся оно почаще, я бы могла горы свернуть, ей-богу.

А так я перевернула в доме все вверх дном, но откопала шнур от принтера в выдвижном ящике комода, прямо под постельным бельем. И только не надо спрашивать, как он туда попал. Главное, я все помню! Верно же, ведь иначе-то я его не нашла бы! Я распечатала на принтере (слава богу, он заработал) список. Потом немного подумала и распечатала еще несколько экземпляров обращений к самой себе следующего содержания: «Иди работай, бестолочь и бездарность». Я развесила это творение творческой мысли по всем шкафам, а список примагнитила к холодильнику. Не без удовольствия осмотрела плоды своих рук. Достигнуто было немало. В кухне горой валялась немытая посуда, а вся комната была завалена вещами, выброшенными из недр квартиры в процессе поиска шнура.

– Нормальный творческий беспорядок, – пожала я плечами и почувствовала, что нерастраченная на любовь и семью энергия так и клокочет во мне, как вулканическая лава, спавшая до времени в живописном вулкане. Я цыкнула языком и бросилась к письменному столу. Надо же, как я на самом деле соскучилась по этому – по собственной работе, которая погружает внутрь какого-то запредельного кокона, в котором нет ни времени, ни пространства, ни материи. Работа как бы лишала меня тела, заставляя вылетать из него на некоторое время. Так было всегда. Иногда мои родители начинали волноваться, что я не смогу вернуться обратно в тело. Но между дочерью, маниакально свесившейся над тетрадкой, и дочерью, целующейся в подъезде, они выбирали первый вариант (отсюда и покупка ортопедического кресла, например). В общем, я заморочилась. И в процессе погружения в черную дыру мною был обнаружен престранный факт. Оказалось что, что в моем компьютере за все эти годы, оказывается, скопилось такое количество материала как фактического, так и научно-теоретического, что мама дорогая.