шло платье — добротное, строго кроя, и при этом очень привлекательное. В последней коробке были бытовые мелочи, без которых немыслима женская жизнь. Гребни, заколка, набор лент, гигиенический набор и даже полотенце. Там же нашлась и короткая записка, гласившая: «У тебя нет багажа, и у тебя плохие туфли. Не отказывайся. Твой браслет принёс мне удачу».

Несколько секунд я ломала пальцы, не зная, как поступить. Брать дар, даже в милость от дракона, было плохой затеей, но… Это были не драгоценности, не дорогие книги, не лакомые для любой драконий вещицы. Стандартный ученический набор, скромная одежда и несколько гигиенический мелочей. Если мыслить трезво, то на все эти вещи ее пятидесяти золотых могло бы и не хватить. Одно только зеркало связи стоит около тридцати монет. Да и Рейнхард все так вывернул, что это выглядело скорее платой за браслет, чем даром.

— Давай правило молчания не будет действовать ещё минутку, а?

Я резко обернулась и увидела Лике, застывшую в восхищении перед подарками.

— Ну, конечно, — Ливике зачарованно вертела в руках записывающий камень. — Она не хочет второго сына Империи, она хочет первого. Это так… по-королевски.

— Если берёшь, то поблагодари.

Ария осторожно тронула меня за рукав и кивнула на окно. Я автоматически проследила ее взгляд и столкнулась с черной мощной фигурой Рейнхарда, идеально балансирующей на тонком мостке, идущем через плац. Он стоял почти вровень с окном и внимательно наблюдал за мной. Я застыла кроликом, судорожно прижимая к груди туфли, взятые в дар, и не могла пошевелиться, рассматривала сильные плечи, темные волосы, языческую исконную красоту лица, которая не пристала мужчине. Сердце тяжело и больно заворочалось в груди.

Между нами что-то начиналось. Что-то волшебное, не имеющее имени. По опыту я знала, что сказки не живут долго, но эту — короткую и горячую — хотелось продлить. Хотя бы на минуту.

Пес на кровати глухо заворчал, но я почти не услышала. Я оглохла и ослепла, пойманная в капкан серых глаз. Не понимая, что делаю, я шагнула к окну ближе, и ещё, ещё, пока не уперлась в подоконник. Мы стояли нос к носу, разделенные стеклом, и мир вокруг не имел значения. Даже такой, потемневший мир.

Я моргнула, пытаясь вернуть зрение в норму, но мир как потемнел, так и оставался темным, словно в середине утра наступил вечер. Дракониры, бросая мечи и раскидывая уже выпущенные огневые сгустки в панике разбегались с плаца. Рейнхард одним слитным движением словно перетек за перила мостика и спрыгнул вниз, только крылья плаща мазнули по стеклу.

Я ошеломленно смотрела на гигантскую тень, накрывшую плац.

В небе парил белый дракон, и от взмаха его крыльев гнулись вязы, а цветы на далеких клумбах почти расплющило о землю. Сердце тяжело повернулось в груди. Клавис?

Этого дракона я видела во сне. Раньше он никогда не показывал мне свою животную форму, и вот я видела ее, подавляющую непорочной белизной и величием. Как омороченная, я села на ближайший стул и надела новенькие туфли, а после, отмахнувшись от визжащих в полном восторге дракониц, вышла из комнаты.

— Это даже лучше, чем сериал по стеклу! — неслось мне вслед.

Стеклом здесь называли устройство, работающее на магическом артефакте и похожее на наш телевизор или планшет. И по вечерам на нем крутились все те же сериалы про любовь, как в моем родном мире. Но я отмахнулась от глупых слов и поспешила вниз.

Смешно, но с Клависом я столкнулась прямо на втором этаже, где сдавала экзамен. Был последний предучебный день и внизу царила суета, кто-то только приехал, кому-то привезли из дома недостающие вещи, кто-то уходил за покупками. Но по возвращении, все проходили по потокам сразу на третий этаж своего корпуса, где располагались студенческие комнаты. А на втором этаже было заброшено и тихо, и коридор просматривался насквозь, так что Клависа я увидела сразу. И застыла.

Он шел мне навстречу, удерживая взглядом, гулкие шаги отдавались эхом в пустых стенах.

— Клавис…

Клавис шел мне навстречу и улыбался. Той же улыбкой, с которой когда-то спросил меня «Любишь?», и с которой потом шел под венец с другой. Все те же золотые смешинки в глазах, приподнятые в добродушной усмешке брови, все та же простая и страшная искренность во взгляде.

Он подошел и так просто коснулся моей щеки, словно мы и не расставались.

— Клео, я так скучал. Сходил с ума от беспокойства, обыскал полмира, а ты была здесь. Зачем ты так со мной?. Или нет, не говори не слова, просто вернись со мной.

Даже его голос — родной и близкий — звучал так, словно все хорошо, и я просто задержалась на прогулке, опоздав к ужину. Он не кричал, не упрекал, он хотел вернуть меня. Все было по-прежнему.

Вот только любви больше не было. Сердце молчало, как разбитые часы. Даже боль утихла, словно пожар моего горя залили водой.

Рей сказал, иномирянки — это привилегия, но из клана Тарвиш я ушла в одном платье, ни взяв даже хлеба. Ушла от людей, с которым два года подряд перешучивалась за обедом, играла в пасьянс и обсуждала книги. Предательство приютившей меня семьи задело меня больше, чем потеря любовника. Мне очень хотелось бросить Клавису обвинения. Где мое образование, питомец, введение в магическое сообщество? Да я даже этикету обучалась по книгам! Если ты любил меня, то почему делал больно?

Я хотела это сказать и не могла.

Это же Клавис. Дракон, который два года подряд сливал свою магию в лечебный артефакт, чтобы я продолжала жить. Сколько боли он вынес, чтобы я жила? Сколько ран получил в военных походах, только потому что ему не хватило магии на защиту?

Он вытащил меня из могилы, а я упрекну его в том, что не взял мне учителя танцев. К тому же Клавис никогда ни в чем мне не отказывал — любые книги, любые артефакты, дорогие подарки. Я жила лучше любой принцессы, не считая последних дней перед его свадьбой. Я не могу его упрекнуть, и я не могу вернуться.

— Прости, я не вернусь. Ты выбрал другую, и все, что я могу тебе дать — это обещание больше на тебя не злиться.

На сердце у меня было тяжело. Взгляд Клависа потемнел, улыбка дрогнула.

— Нас с Эльвитой сговорили ещё в колыбели. Ты знаешь, сколько стоит разорвать брачный договор семей, Клео?

— Так дорого, что проще жениться? — спросила я без улыбки.

— Они бы не попросили денег. Они бы попросили тебя,