— Прошу любить и жаловать — ТИЭНО! Сокращение от «технология игольного электросмачивания для наногенотипирования олигонуклеотидов».

Бикрафт только покачал головой в ответ:

— Чего-чего?

— Вы когда-нибудь видели диагностическую лабораторию УББ-4? Где производятся операции с наиболее опасными патогенами? Эдакие чудища с воздушными шлюзами и герметичными скафандрами, словно работа ведется на дне океана. По всей стране таких лабораторий наберется не более дюжины. Даже самая маленькая обходится в десятки миллионов долларов.

— Эта штучка, — ученый постучал пальцем по коробочке, — в состоянии заменить целую лабораторию такого типа. Мы впихнули весь комплекс УББ-4 в пространство длиной шесть, шириной четыре и высотой два дюйма. А стоимость изготовления — меньше тысячи долларов.

Влад взял предметное стекло и подал его Бикрафту:

— Плюньте!

— На стекло? Зачем? — удивился Бикрафт.

— Увидите!

Бикрафт плюнул. Влад сунул стекло под микроскоп, подключенный к видеомонитору.

— Допустим, есть подозрение, что вы заразились оспой. Что делать? Ага! У нас имеется ваш плевок на стеклышке. Запускаем ТИЭНО!

Влад положил коробочку рядом с предметным стеклом, взял лазерную указку и смартфон и принялся нажимать клавиши. В передней части коробочки открылась дверца, из нее выскочил и побежал по столу ползунчик. Бикрафт отступил на полшага назад.

— Управление производится микроволновыми импульсами, — объяснил Джейк. — Как в мобильном телефоне, только на другой частоте.

Влад направил лазерный луч в сторону ползунчика. На столе обозначилась красная точка. Микробот уловил сигнал и бочком подобрался к пятну света. Влад принялся передвигать его по столу — ползунчик не отставал.

Бикрафт был изумлен:

— Он что, реагирует на свет?

— На тепло, — ответил Джейк. — В микробот встроен биометрический термодатчик, который способен улавливать тепло человеческой ладони.

Влад подвел ползунчика по поверхности стола к предметному стеклу. Затем нажатием кнопки на смартфоне остановил микробота.

Увеличенное в пятьдесят раз изображение заполнило монитор. Ползунчик припал к лужице слюны, как олень к лесному ручью.

— Смотрите! — воскликнул Влад. — Ползунчик взял пробу и теперь несет ее домой.

С помощью смартфона и лазерной указки он вернул микробота к коробочке. Дверца снова открылась, и механическая тварь скрылась внутри.

— Имей мы дело с опасной средой, операцию можно проводить из соседней комнаты. Если угодно — из соседнего штата, — добавил Влад. Он подхватил коробочку и поместил ее под микроскоп. — А теперь начинается самое интересное.

Присутствующие увидели на мониторе, как ползунчик исторг из хоботка каплю жидкости. На прозрачном пластмассовом покрытии образовался мутный шарик.

— Предварительная обработка, — пояснил Влад. — ДНК отдельно, слюна отдельно.

Через минуту ставшая более прозрачной капля вновь появилась на поверхности, напоминающей блестящую серебристую траву. Под «травой» смутно просматривались очертания электронных микросхем.

— Наша проба. — Влад указал на почти идеальный шар на экране. — Капля помещена на специальный микрочип. Его поверхность состоит из множества крошечных, стоящих торчком кремниевых иголок. Каждая — меньше сотни нанометров в диаметре. Иголки отталкивают влагу, поэтому капля как бы парит над ними.

— Она, кажется, светится, — заметил Бикрафт.

— Флуоресцирует, — поправил демонстратор. — В каплю с ДНК добавлены молекулы красителя. Это они светятся.

Влад подрегулировал микроскоп, увеличивая изображение. Площадка превратилась в идеальный газончик. Рядом с ним в кремниевой основе виднелась высеченная маркировка — пятнадцать букв: АААЦГАЦТТАЦГТАТ. Влад уменьшил масштаб, показывая ряды таких же площадок, каждая — с маркером из пятнадцати букв в различной комбинации. Весь генетический алфавит состоял всего из четырех знаков — А, Г, Т и Ц.

Влад нажал несколько клавиш на смартфоне, и капля внезапно сплющилась, заполняя пространство между иглами.

— Посылаем импульс напряжения, и капля влаги насаживается на иголки.

— Его тезка Влад Дракула тоже любил сажать кого ни попадя на кол, — пошутил Джейк.

Русский искоса глянул на Бикрафта:

— Джейк неизвестно почему считает, что у него есть чувство юмора. — Нажав еще одну кнопку, он воскликнул: — Готово!

Капля вновь всплыла поверх иголок, приобретя идеальную шарообразную форму.

— Я не совсем понимаю, — сказал Бикрафт. — Какое это имеет отношение к выявлению биопатогенов?

— Капля играет роль миниатюрной пробирки, — ответил Влад. — Каждая площадка производит проверку на конкретный патоген. Я заставляю каплю останавливаться… — Он передвинул шарик жидкости на очередное поле и вновь насадил его на иголки. — Иглы связаны с короткими нитями одноцепочной ДНК. Каждая нить — генетическая последовательность, взятая из определенного патогена. Если ДНК капли совпадает с ДНК иголок, они объединяются, и две разрозненные цепи формируют двойную спираль. Если последовательности не совпадают, этого не происходит.

Ученый нажал кнопку, и капля вернулась в свою прежнюю форму.

Но тут она вдруг начала метаться по «газончикам», как обезумевшая мышь в лабиринте. Шарик подлетал к очередной площадке, расплющивался, выскакивал обратно и несся дальше, и все это с головокружительной скоростью.

Бикрафт указал на одну из площадок:

— Минутку! Почему она светится?

— Обнаружено совпадение ДНК. Это комплиментарная цепь. Они прилипли друг к другу, как любовники, а капелька покатилась дальше.

— И теперь этот участок светится?

Влад кивнул.

— Он показывает, какой патоген обнаружен. — Влад проверил буквенный маркер на микросхеме рядом со светящимся участком — ЦАЦГТГАЦАГАГТТТ. — Хм! Вирус парагриппа.

Бикрафт отшатнулся от стола.

Влад положил руку ему на плечо.

— Простуда обыкновенная.

Полицейский решил сменить тему разговора:

— Как во всем этом был замешан Коннор?

— Данная микросхема работает с вирусами. Вирусы — примитивные твари, не более чем генетический материал в белковой оболочке. Реагенты выделяют ДНК или РНК, мы делаем несколько ступеней ПЦР, амплифицируем. Однако бактерии и грибы — другая песня. Их гены помещаются внутри ядра, ядро — внутри мембраны, мембрана — внутри стенок клетки.

Джейк перебил товарища:

— Коннор разрабатывал протоколы. Он использовал ползунчиков для сбора проб, вскрытия клеток, извлечения ДНК — полного цикла подготовки. Опыты проводились в «ветхом саду». Коннор обучал ползунчиков производить всяческие генетические тесты, какие только мог выдумать. Ему было нетрудно приспособить свои методы к нашему проекту.