делом мне в глаза бросилось отсутствие частокола — обычно им обносили если не весь город, то хотя бы важную его часть. Сандвен не казался старым поселением, но времени, чтобы обнести его стеной, у местных наверняка было достаточно. Не меньше меня удивило и то, что нас почти никто не встречал.

Что-то во всём этом было не так.

Пристаней здесь не построили, поэтому первые корабли затащили прямо на песчаный берег. Гулла сошла одной из первых и тут же припала всем телом к земле. Я осторожно подошёл к ней, гадая, что задумала ведьма. Женщина сгребла немного песка в кулак, принюхалась и попробовала его на вкус. Мгновением позже Гулла поморщилась и сплюнула, а затем подняла на меня глаза.

— Мне не нравится это место, — тихо сказала она. — Скверное. Здесь много чужого.

— Мы здесь чужие, — ответил я. — И нас меньше, чем нужно.

— Нет. Ты не понял. Я чувствую, что по этой земле ходили эглины. Пусть не прямо по этому песку, но они здесь были. И не так давно. Я чую вкус железа и гари. И не чую ничего хорошего.

Скегги распорядился подготовить корабли к стоянке и подошёл к нам. За ним тенью следовала златовласая Исгерд, а рядом возвышался Глоди.

— Не снимайте снасти, — предупредил я брата. — Гулле что-то не нравится.

Мне и самому стало не по себе от её слов.

— Почему нас никто не встретил? — забеспокоился Скегги.

— Туман? — предположил Глоди.

Брат нахмурился.

— Не настолько он плотный. — Он оглядел нас и снял с пояса топор. — Нас пятеро, но пойдём вдесятером. Остальные пусть будут готовы сниматься в море по первому зову. Глоди, позови воинов.

Форинг Скегги подбежал к кормчему и быстро передал приказ. Тот кивнул и окликнул команду. Ещё пять воинов вооружились и споро присоединились к нам.

Я начертал в воздухе защитную вязь с рунами сокрытия. От прямого столкновения не убережёт, но позволит использовать туман. Природные явления всегда хорошо откликались на колдовство. Грех не воспользоваться. Кожей я ощутил, как влажные белёсые клочки окутали нас плотным туманом. Исгерд взглянула на меня с уважением и тоже принялась колдовать обережное заклятье. Её ворожба была иной — словно тёплый мягкий покров упал на голову.

— Идём, — шепнул Скегги. — Будьте начеку.

Я закинул посох за плечи и достал топор Вигдис. Мы двинулись по пустынному берегу, всё ещё хранившему следы жизни. Несколько лодок, рыбацкие сети на просушке, запах рыбы — значит, здесь должны были оставаться люди. Но почему они попрятались?

Скегги, Глоди и Исгерд шли первыми, за ним мы с Гуллой, а следом — пятеро сверов. Наш отряд осмотрел рыбацкие домишки — их не отапливали, но запах гари я чувствовал. Кое-где я видел сваленные в кучу деревянные доски — обугленные, сломанные. Неужели в городе был пожар? Тогда это могло объяснить отсутствие частокола.

Молча, общаясь лишь короткими знаками, мы пошли дальше и вскоре вышли на узкую улицу, что вела к колодцу. У нас под ногами путались курицы и гуси — уже хорошо. После набега живности бы не осталось. Мне показалось, что в затянутом пузырём окне небольшого дома что-то шевельнулось, и я знаком указал на него Гулле. Ведьма кивнула, убрала копьё и достала длинный нож.

Я аккуратно, стараясь не шуметь, потянул на себя дверь.

— Не убивайте! — взвизгнули в полумраке. — Возьмите кур и уходите!

Говорили по-нашему.

— Мы сверы, — сказала из-за моего плеча Гулла. — Пришли из Свергланда. Не бойся и покажись. Мы пришли с миром и не хотим причинять вреда.

Ведьма убрала нож на пояс. Я опустил топор.

В глубине помещения послышалось шуршание, и спустя мгновение к нам вышли двое — совсем юная девчушка, за юбку которой ухватился малец лет пяти.

— Вы точно сверы? — спросила молодая хозяйка и поправила повязку на голове.

— Из самого Виттсанда, — улыбнулась Гулла и присела на корточки. Она порылась в поясной сумке и вытащила свёрток с медовыми сотами. Наверняка приготовила на случай жертвы богам, но сейчас решила отдать детям. — Возьмите, это вкусно. Можно долго жевать. И расскажите, почему здесь никого нет.

Ребятёнок потянул руки к угощению. Дверь за нашими спинами заскрипела.

— Что у вас тут? — Скегги ввалился, явно обеспокоившись нашей отлучкой. — Ой…

Девчонка вздрогнула при виде топора. Какие-то они здесь слишком уж пуганые. Странно.

— Что здесь произошло? — Продолжала спрашивать Гулла. — Где все? Где ваш ярл? И как тебя зовут?

— Сагой меня звать. — Девчонка закрыла собой ребёнка. — Ярл здесь, дома у себя. Он болен. Люди ушли. Те, кто остался.

— Почему ушли? Что случилось?

— Эглины пришли. На кораблях. Сожгли здесь много чего. Многих мужей зарубили. Наш отец тоже пал, но мы с братом спрятались и переждали набег. Повезло хоть, что дом не сожгли.

— Как давно это было? — спросила Гулла.

— Луны четыре назад. Или пять… Как снег сошёл и первые травы зацвели. Тогда ещё король мерглумский помер.

Мы со Скегги переглянулись.

— Сколько вас здесь осталось?

— Мало. Пять десятков. А было несколько сотен. Кто погиб, кто от ран помер. Многих, когда набег случился, и вовсе тут не было. Давайте я вас лучше к ярлу отведу? Он сам всё расскажет.

— Ваш ярл — Рагнальд? — уточнил Скегги.

— Ага, — кивнула девчонка. — Ты его знаешь?

— Виделся однажды. Отведи нас к нему.

Сага отвела младшего к постели и закутала в одеяло. Ребёнок был настолько увлечён мёдом, что, казалось, наше присутствие вовсе перестало его заботить.

— Идёмте. Говорите вы и правда по-нашему, может до чего с Рангнальдом и договоритесь. — Она вышла из дома и направилась вверх по улице. Говорила намеренно громко — видимо, хотела предупредить остальных, что мы были здесь. — Да только если вы сюда жить пришли, то не советую. Эглины сейчас что волчья стая — все ходят вокруг Свергло, кружат, житья не дают. Но я мало чего слыхала, мне о брате заботиться надо да выживать как-то. Один набег пережили — и ещё переживём. Идти-то особо некуда. Сейчас нигде не схорониться.

Значит, Гулла была права — эглины ходили по этой земле. Эглины принесли кровь и гарь. И ничего хорошего нам это не сулило.

Дом ярла явно пострадал от пожара — я видел опалённое дерево — но отстраивался заново. Сага подвела нас к чертогу и со всей дури принялась стучать в дверь.

— Сверы пришли! — возопила она. — Открывайте!

Дверь распахнулась, и пред нами предстала уставшая, с тёмными кругами под глазами женщина — нам со Скегги она годилась в матери. Ключ на шее выдавал в ней хозяйку. Скегги поклонился.

— Здравствуй,