Когда он смог хоть ненадолго выныривать из беспросветного ужаса, в котором теперь жил, он стал искать: кто? Кто убивал – нашел быстро. Это не сложно, если давно живешь даже в огромном городе, где у тебя куча соседей, бывших одноклассников, друзей, родственников.

Но найти – еще не значит наказать. Один из киллеров уже был мертв – кто-то из своих пристрелил подлеца в разборке. Второй исчез – и полиция не собиралась его искать. Говорили: против него нет улик. Там не любили лезть в дела наркоторговцев. Может, потому, что те за это хорошо платили.

И тут он получил подсказку.

Вообще-то поначалу он не верил в этих Йинг Тинг. Отряды народных мстителей. Ночные Никто.

Казалось – просто выдумка. Сказка. Когда в 2003 году бангкогские газеты опубликовали панический доклад национального антинаркотического центра – пять миллионов тайцев сидит на амфетамине! – он лишь посмеялся. Подумаешь, открытие! Это ведь туристы считают Таиланд страной добрых улыбок и веселым всемирным борделем, где вам подадут все экзотические виды любви. На самом деле совсем не любовь течет по венам Тая. Наркотики – вот настоящая кровеносная система страны. Стержень всей чиновничьей пирамиды, большая кормушка для крупной рыбы, со стола которой мелочь собирает крошки. И разрушить эту пирамиду невозможно. Так думали все. Поэтому, когда правительство объявило наркоторговцам войну, опубликовало черные списки с тысячами имен и предложило дельцам добровольно сдаться, никто не принял это всерьез. Мало ли и раньше кричали об объявлении наркотикам войны!

И вот тогда появились они. Ужас и надежда Таиланда. Ночные Никто. Те, кто по ночам сам безжалостно расправлялся с фигурантами черных списков. Об эскадронах смерти, не щадивших ни главарей банд, ни простых уличных торговцев, шептались в магазинах и кафе. И восхищения в этом шепоте было больше, чем страха: люди устали от засилья наркомафии.

…Он не слишком прислушивался к этим разговорам. Несчастье с Синитой, которое случилось в феврале, отодвинуло весь остальной мир за невидимую границу.

…Он шел по улице, а мысли вертелись по привычному кругу. Джанго. Второй киллер. Можно было бы бросить работу, найти его и самому расправиться. В этом не было проблемы. В их семье боевое искусство передавалось по наследству. Его второй дед был телохранителем императора. И научил внука справляться с любым противником.

Но если он сейчас начнет мстить, то перечеркнет всю прошлую жизнь, нарушит обет, навсегда испортит карму. Была у него одна черта, которая довела его до страшной беды. Неконтролируемый гнев – он мог накатить на него даже из-за небольшой обиды, закрыть глаза красным покрывалом, залить мозг страшным потоком. Однажды это случилось в уличной драке – двое парнишек c ножами напали на него в темной улочке, хотели отобрать кошелек. Он ударил одного ногой в скулу. И не рассчитал. Сломал челюсть, кость вошла в горло. Бросился, чтобы отвезти парня в больницу. Но тот умер у него на руках.

Убегая с места преступления, дал себе слово – стать хозяином своих эмоций. Держать лицо. Изгнать деда-испанца из подсознания. Найти для взрывной энергии достойное применение.

И оно нашлось. Армия – отличное место для тех, кто хочет укротить свою силу, растить ее, как опасного зверя, в строгом ошейнике дисциплины.

Он так долго держал свой гнев в клетке, что теперь боялся его выпускать: ведь тот, как тигренок в неволе, мог неузнаваемо вырасти… Да и Джанго – не главный. Мстить надо тому, кто отдал приказ. Как, с чего начать охоту на крупнейшего в стране мафиози?

Вот тут его взгляд и упал на газету с кричащим заголовком:

«Ночные Никто мстят наркомафии за смерть своих детей».

Он купил газету. Сел на скамейку. Открыл статью. И на него нашло то, что называют озарением. Он все понял: и как ему дальше жить, и что сейчас делать.

Для начала он навел справки.

Полиция сообщала о тысяче убитых наркоторговцев за месяц, списывая все на криминальные разборки. В народе шептались о десятках тысяч.

Каждую ночь зеленые пикапы без номеров выезжали по всей стране за новыми жертвами. Их тела утром обнаруживали на свалках, с рассыпанным наркотиком на лице и с газетой со списком наркоторговцев на груди. Рядом с фамилией убитого всегда стояла красная галочка.

Ни одного из мстителей не задержали. Их можно бы назвать неуловимыми. Но тайцы были уверены: их и не пытались ловить. Поговаривали, что именно полиция с подачи высших чиновников создала эти отряды, пообещав их участникам безнаказанность. А кое-кто из стражей порядка сам по ночам менял форму на черные маски – иначе откуда бы у нападавших было столько оружия?

Но главная сила была не в оружии. Бойцами Йинг Тинг становились родители, чьи дети погибли от наркотиков. Более безжалостных мстителей не видел свет.

…Попасть в такой отряд оказалось несложно – история о трагедии с Синитой бежала впереди него. Стоило только навести справки, как ему назначили встречу. Человек с опытом службы в армии был в отрядах очень нужен.

– Первое: надо разбиваться на отряды по пять человек. Оптимальное число для проникновения в здания. Второе – установить контакты с частными охранными службами. Там много бывших военных и полицейских. Они нам помогут, – сразу стал командовать он.

Его слушали, потому что новая тактика отлично работала.

Теперь даже в самых укрепленных виллах перед приходом Йинг Тинг отказывала сигнализация и исчезала охрана.

Он нашел людей с военных складов – и покупал списанные пикапы, которые потом добровольцы в лодочных гаражах у самой реки красили в зеленый цвет.

Сам проводил с руководителями «пятерок» тренировки: а уж о том, как бесшумно штурмовать дома, как справляться с любым противником без оружия, он знал все.

Самое трудное было – наладить слежку за фигурантами черного списка. Число убитых все росло, крупные наркобоссы побежали из страны. Пришлось накинуть сеть на все выходы: в аэропорту, в банках, билетных кассах появились свои агенты. Как только намеченная жертва выезжала в аэропорт, машину нагонял мотоциклист в глухом шлеме и расстреливал беглеца в упор.

Мотоциклетные отряды – это была его идея. За короткое время он стал одним из главных координаторов движения, которого теперь боялась вся страна.

Но вот сам убивать не любил. Наметил себе две жертвы. И дал слово, что ими и ограничится его личный список.

К Джанго он поехал с бригадой в первую же свою неделю в народных мстителях.

В грязной хибарке с разбросанными по полу шприцами сидела компания под кайфом, так что трое из дружков даже не поняли, как вдруг завершили свое никчемное земное существование.

Но с Джанго он решил сначала поговорить наедине.

– Это не я! – твердил тот как заведенный, косясь на бездыханных приятелей. – Шанкрит приказал. Я ему позвонил. Он сказал: всех кончать! Никто не должен знать! Но стрелял в нее не я! Я не виноват!