найти маму? – Я не произношу ее имени на случай, если печать утратила силу. Могут ли печати потерять силу?

Генерал долго молчит и переступает с ноги на ногу. Мне кажется или ботинки у него какие-то слишком неопрятные? Не в его духе. Возможно, дорога к шкафу Домицины гораздо труднее, чем я себе представляла.

– Юстус?

– Я тебе позже скажу.

Еще один стимул… Я не только верну свою пару, но и маму.

– Спасибо за обещание, но я предпочла бы клятву.

Он проводит рукой по волосам, но почти сразу останавливается, наткнувшись на связывающий их кожаный шнурок. Боги, да он еще более взволнован, чем я! А ведь не ему предстоит заколоть человека.

– Нет клятва. – Он стучит пальцами по плечу. – Клятва раскрывать магия.

Слава Котлу, что он об этом подумал!

Натянув нижнее белье и перетянув грудь, я хватаюсь за прутья клетки и глубоко вздыхаю, призывая храбрость.

Я думаю о Лоре, представляю его так явственно, что внезапно он появляется предо мной во всем своем мрачном великолепии.

Лор?

Он разговаривает с Киэном, только богам известно о чем, поскольку они говорят не на лючинском.

Лор!

Я пытаюсь к нему приблизиться, однако, как бы сильно ни старалась, дотянуться до него не получается. Упав духом, я понимаю, что перенесла к нему не свое тело, а только разум.

Бронвен, должно быть, наконец заметила мое присутствие, поскольку шепчет:

– Морргот? – Он резко поворачивается к моей тете, как раз когда она добавляет: – Фэллон смотрит.

Он кидается к ней, темные тени вьются над его расплывающимися очертаниями.

– Биокин?

Прекрасно осознавая, что ни он, ни Бронвен не могут меня услышать, я шепчу:

– Да! Да, это я.

Золото в его глазах вспыхивает.

– Морриган, как же невыносимо, что это наше единственное средство общения. Ты правда не можешь ее увидеть, Бронвен?

– Нет. Не могу.

Его грудь вздымается от прерывистого дыхания.

– Но она меня слышит?

– Слышит.

– Мо крау, Бронвен сказала, что тебе помогает Юстус. Скажи этому… – Он выплевывает слово, полное согласных и неровных гласных, которое, как я полагаю, передает его отношение к генералу, – чтобы подал нам гребаный дымовой знак о том, где вы находитесь. Мои вороны кружат над всем королевством.

– Он свяжется с нами, когда… – говорит Бронвен.

– Магия Фэллон освобождена. Я хочу вернуть свою пару, и я хочу этого прямо сейчас!

– Ей нужно сперва убить Данте, Лоркан.

– Что ей нужно – так это вернуться домой, вернуться ко мне. – От яростного хрипа моей пары щемит и без того ноющее сердце.

Хотя мне хочется остаться с Лором еще хоть немного, я выскальзываю из разума Бронвен и возвращаюсь в обсидиановое подземелье, пальцы вокруг прутьев напряжены, как и челюсть.

– Все нормально? – Юстус вопросительно приподнимает бровь.

Я так понимаю, у меня глаза побелели.

– Нормально.

Неправда. Ничего не будет нормально, пока я не вернусь к Лору.

Юстус продолжает странно меня рассматривать, нахмурив брови, словно впервые видит, как мои глаза меняют цвет.

– Может, мне пригодятся какие-нибудь заклятия?

Брови Юстуса разглаживаются.

– Кровь не действовать на него.

Иными словами, мне придется полагаться на свои физические и умственные способности.

Легкотня.

Плевое дело.

Все равно что отобрать конфету у спрайта…

Боги, да кого я пытаюсь обмануть?

Я вытираю вспотевшие ладони о розовый подол. Как жаль, что я не чувствую себя храброй. Жаль, что рядом нет Лоркана. Но будь он рядом, то взял бы правосудие в свои руки. В голове вспыхивает пророчество Бронвен – ясно, как то утро, когда она его произнесла.

«Лоркан верит, что убьет Данте и таким образом потеряет свою человечность: именно это произойдет, если он заберет твоего бывшего любовника из этого мира до того, как будет снято обсидиановое проклятие».

Я слишком эгоистична, чтобы рисковать человечностью Лоркана, поскольку не готова жить в мире, где его нет. По этой причине я не передаю Юстусу его просьбу о сигнальном огне.

– Вот бы Мериам могла снять барьер.

– Скоро.

Если подумать…

– Лор упоминал, что Данте стер печать в подземелье. Это была ложь?

– Если печать не свежая, стереть невозможно: кровь проникать глубоко в камень. Чтобы снять заклинание, ведьма должна вытянуть свою кровь.

– Вы способны управлять кровью Мериам, так что чисто технически вы могли бы снять заклинание, верно?

– Это…

– Это?..

Он напрягается, но затем расправляет плечи, отчего суставы хрустят, и бормочет на лючинском:

– Это возможно.

– Так камень с печатью барьера еще активен?

– Да. – Юстус широкими шагами направляется к выходу.

– Даже несмотря на то, что он раскололся?

– Да.

Я склоняю голову набок, волосы рассыпаются по плечам.

– На сколько частей он раскололся?

– На три.

Ну хотя бы не на множество.

– Все три находятся в подземелье?

– Нет. Обсудить позже, Фэллон.

– Но вы знаете, где все три части?

– Да.

– Где?

– Не в Люче, – говорит он, прежде чем приказать ожидающим в тесном коридоре солдатам отпереть мою клетку.

Глава 20

Мне отчаянно хочется продолжить разговор о барьере, однако вокруг слишком много обожателей Данте, чтобы обсуждать такую деликатную тему. По крайней мере, размышления о местоположении осколков отвлекают меня от того, куда я направляюсь и для какого деяния.

Когда мы входим в комнату перед хранилищем, я оглядываю вычурные двери. Увы, они заперты, и нельзя даже мельком увидеть бабушку или услышать ее ободряющий шепот.

Юстус ведет меня дальше по туннелю, мимо ванной, где я мылась в день освобождения моей магии, затем мы минуем бесконечный ряд закрытых дверей.

– Значит, Коста жил под землей? – спрашиваю я Юстуса.

– Только в конце жизни, когда повредился в уме и ждал, что Рибио восстанет без шаббинской помощи.

– Все эти двери ведут в комнаты?

– Не все. Некоторые ведут в различные места. Места, отгороженные стенами. Если подумываешь о бегстве, то знай: далеко ты не уйдешь. Даже паразиты не могут выбраться из туннелей Косты.

– Крысеныш-полукровка смог, – вставляет один из солдат позади меня.

Я резко оборачиваюсь, чтобы выяснить, какой идиот желает отведать железного клинка. Взгляд натыкается на прищуренные зеленые глаза солдата по имени Ластра.

– Полукровки – не паразиты, солдато Ластра, но я приму ваши убеждения к сведению и вернусь к ним, когда буду править Люче. У кого-нибудь еще есть мысли о полукровках, которыми он хотел бы поделиться со своей будущей королевой, пока в вашем распоряжении мое безраздельное внимание?

Ластра поджимает губы и отводит взгляд. Трус!

– Ты уже правишь Люче, Фэллон, – говорит Юстус. – Ты замужем за королем.

– Связана кровью. Не замужем.

Я смотрю на переплетенные круги