– Гляди за ним в оба, странный он, пришибленный какой-то.

Вот Ира и глядела. Два дня все было нормально. Давалиновенькому много. На него и правда без слез не взглянешь. Идет молча, словно восне, ладошку свою тоненькую тянет, глазищи синие в пол-лица.

Поезд уже подъезжал к станции «Комсомольская». Ира кновенькому подобралась поближе, шепнула на ухо, мол, давай, выходим. Вдругкакая-то баба вскочила и заорала во всю глотку:

– Федя! Феденька Егоров! Ты что здесь делаешь! Товарищи, язнаю этого мальчика! Надо милицию вызвать! Его украли! Федя, ты что, не узнаешьменя? Я Марья Даниловна, соседка из тридцать второй квартиры!

Поезд выехал из туннеля. Ира кинулась вон из вагона неоглядываясь. За Борьку-цыганёнка не волновалась, он хоть маленький, пять летвсего, но шустрые Мигом соображает, когда надо линять. А этот новенький – нучто делать? Нашелся он. Повезло пацану. Дурачкам всегда везет.

Черный джип мчался по Пятницкому шоссе на скорости стопятьдесят. Была глубокая пасмурная ночь Жиденькие подмосковные перелескиказались в темноте дремучим черным лесом. В придорожных деревнях не светилосьни одного окошка.

Джип мчался в сторону Солнечногорска. Плотный слой грязизакрывал номерные знаки, но это не имело значения, так как они все равно былифальшивыми.

В машине сидело трое. Молодые, крепко накачанные, с золотомна запястьях, пальцах, на бычьих толстых шеях. Огни редких встречных машинвыхватывали из темноты тяжелые мрачные лица.

Тот, что сидел рядом с водителем, держал в рукерадиотелефон.

– Да сделаем мы его, не переживай. Тут вот с деньгами надорешать… а то, что совсем другой выходит расклад… Нет, мы договаривались натридцать… Не знаю, откуда ты взял эту цифру. За двадцать пять ищи других… Ну,не надо мне заливать. Не мы облажались, а ты не правильную дал информацию. Тынас подставил. Как? Будто сам не знаешь. Во-первых, у парня реакция отличная, аты говорил, он полный лопух. Да, за лопуха можно было и двадцать пять. Да мывообще еще твоих денег в руках не держали. Ну правильно, аванс. А разговор шело всей сумме сразу. Что нам твоя десятка? Ну, не знаю, может, для тебя иденьги… Нет, прямо сейчас не можем. Заняты мы… А вот это тебя не касается. Немы упустили, надо было думать, с самого начала, когда заказываешь. Ну я что,совсем, что ли? Не могу лопуха от профессионала отличить? У него же реакциибоксерские… Значит, в Выхине, говоришь? Так… номер дома… Он точно там, или тыпока не выяснил, но знаешь? Понятно… Ладно, все… Завтра сделаем.

– Он че, в натуре, еще возникает – вяло оросил водитель,когда его товарищ закончил разговор. – Он каз-зел, совсем, что ли?

– Умный, блин, – хмыкнул в ответ товарищ, – думает купил насза свою паршивую десятку. Знаешь, че звонил? Вычислил, где может клиентотсиживаться. Прямо сейчас, говорит, дуйте туда. Проверьте, говорит, и еслитам, сразу делайте. Сию секунду. Умный.

– Мы ему че, «шестерки», в натуре? Пусть сам сначалапроверит, уточнит. Или пусть платит в два раза больше. Мы че, совсем, что ли,это самое, в натуре, светиться за такие бабки? – подал свой рассудительныйтихий голос с заднего сиденья самый юный из трех товарищей. – Сию секунду…Деловой…

– И правда, деловой. Ща, побежали, каз-зел… – засмеялсяводитель.

За поворотом открылся широкий пустырь, застроенный темнымигромадами трехэтажных вилл. Строительство только закончилось, в поселке никтоеще не жил. Дома предназначались для очень состоятельных людей, при каждомстеклянный зимний сад, внутри по западному образцу по несколько ванных комнат,кроме того, специальное помещение для тренажеров, в котором целиком поднималасьстена, если вдруг хозяин захочет качать мышцы на свежем воздухе.

Одно плохо, виллы стояли на голом пустыре, не отгороженныени деревьями, ни кустарником, слишком близко друг к другу, и при всей роскоши,немного напоминали курятники или бараки. Какой-нибудь бедный дачник, проезжая ксвоим шести соткам на «Запорожце» или «Москвиче» мимо только что отстроенногопоселка для «новых русских», мог отчасти утешить справедливую зависть тем, чтоони, «новые русские» будут жить друг у друга на головах, шумно и суетно почтикак на стандартных шести сотках.

Но пока поселок был пуст и тих. Мебель и прочее имущество незавезли, настоящую охрану поставить не успели. Вроде должен был сидеть кто-то вбудке у ворот, но либо спал, либо ушел по своим делам. Сторожить пока нечего.

Только в одной вилле, у самой кромки дубовой рощицы,светился на третьем этаже слабый огонек. Там, в комнате, еще не обставленноймебелью, романтически горела свеча. Хозяин виллы, бизнесмен средних летпригласил свою новую секретаршу взглянуть на дом, и никого, даже собственнуюохрану, не предупредил об этом. Поступок весьма легкомысленный, но что делать?Бизнесмену необходимо было расслабиться и поближе познакомиться с новойсотрудницей, а супруга его, дама бдительная и вспыльчивая, могла бы огорчитьсявсерьез, если бы кто-то из охраны потом проболтался ей в случайном разговоре.

Трое в джипе давно ждали подходящего момента, чтобы обсудитьс бизнесменом некоторые щекотливые проблемы. Он должен был им много денег иотдавать не хотел. Джип сбавил скорость, погасил фары. – Сходи-ка, Сева,посмотри, кто там есть, – бросил через плечо водитель.

Сева, самый юный, сидел на заднем сиденье и волновалсясильней своих товарищей. К стрельбе на поражение он уже успел привыкнуть. Носейчас предстояло другое. Не просто автоматная очередь по движущейся живоймишени, а серьезный разговор, выбивание долга.

Перед его жадным мысленным взором мелькали впечатляющиекадры из крутых боевиков. Дрожащий, в холодном поту, должник-бизнесмен сполиэтиленовым мешком на голове, красивая, непременно голая девушка на полу, вкрови, с кляпом во рту. Яркие картинки и пугали, и возбуждали. Сева выскользнулиз машины, пригнувшись, побежал вдоль ограды к вилле.

Все было спокойно. Он заметил пустой темный «Сааб»,припаркованный за виллой у дубовой рощицы. Наверху, за огромным голым окном,мелькнула тень. Длинные распущенные волосы, вскинутые тонкие руки. Рядомпоявился силуэт некрасивой мужской головы с толстой шеей и торчащими ушами.Сева понял, что они там и их всего двое.

Он бесшумно поднялся на высокое крыльцо, заглянул сквозьокошко в прихожую, легонько дернул запертую дверь, убедился, что держится онапока на соплях, на одной лишь задвижке, и побежал назад, к джипу.

Огонек свечки продолжал трепетать на третьем этаже. Дветени, мужская и женская, опять на миг появились в окне. Трое, вооруженныемаленькими автоматами, подходили все ближе к вилле на краю пустыря. Они даже непытались пригнуться, прижаться к ограде, шли спокойно, уверенно, предвкушаяудовольствие, которое доставит им смертельно испуганная физиономия должника иотчаянный визг красивой, непременно голой девушки.