Криста помотала головой. Этого не случится. Она должна молиться, чтобы Мэтью пощадил Лейфа и не причинил ему большого вреда.

На следующее утро Криста встретилась с мужчинами, когда те выходили из дома.

– Отец, я с тобой.

День был сумрачным и сырым, с Темзы ветер доносил изморось, обычную для конца лета. Криста встала рано. Она не могла отправить Лейфа на встречу с Мэтью и покорно ожидать дома результатов дуэли.

– Я думаю, женщина не должна присутствовать при дуэли, – заметил отец. – Возвращайся в дом и жди нашего возвращения.

Лейф взглянул на нее, глаза его были такими синими, что заныло в груди.

– Делай, как говорит отец, медовая.

– Я поеду. Если вы не возьмете меня с собой, я доберусь одна. Если Лейф… Если кто-то из мужчин будет ранен, я буду там, чтобы позаботиться о ранах. Я еду, и вы не сможете меня остановить.

Лейф протянул руку и дотронулся до ее щеки.

– Какая горячность, моя маленькая Валькирия!

Он взглянул на ее отца, который покорно вздохнул.

– Если уж она что решила, – заметил профессор, – ее не остановить.

Лейф улыбнулся:

– Что ж, идем, раз тебе это так необходимо. Твоему другу Мэтью понадобится уход.

Неужели Лейф верил в то, что сможет победить? Что правда, то правда, он не ложился далеко за полночь, сосредоточенно изучая книги по фехтованию, которые Криста с отцом подобрали для него в библиотеке. Но знать, как махать мечом, и иметь навыки и умение – две разные вещи.

Они сели в карету. Кучер, мистер Скиннер, выздоровел от приступа болезни, случившегося так несвоевременно, что, вне всякого сомнения, было делом рук тех, кто напал на карету. Они быстро доехали до дома Мэтью, также располагавшегося в Мейфэре.

Мэтью ожидал их в бальном зале с мраморным полом, делая выпады мечом и наблюдая за своими превосходными движениями в зеркалах с позолоченными рамами, которыми были увешаны стены, двигаясь так легко и изящно, что у Кристы все сжалось в груди.

Увидев входящую Кристу, он нахмурился:

– Криста, зачем ты здесь? Это – мужское дело. Пусть кучер сейчас же отвезет тебя домой.

– Я остаюсь, Мэтью.

На губах его появилась усмешка.

– Волнуешься за своего викинга?

– Волнуюсь за вас обоих. Прошу тебя закончить это безумие до того, как один из вас серьезно пострадает.

Он пожал плечами. Мэтью был не так высок, как мощно сложенный викинг, но не был и коротышкой, а его умение обращаться с мечом возмещало возможное преимущество Лейфа в силе.

– Если ваш друг уступит моим требованиям, я буду счастлив покончить с этим сейчас же.

– Десять часов, – перебил его Лейф. – Предлагаю начать.

Мэтью был явно доволен. Он повернулся к Пакстону:

– Я бы посоветовал вам просить дочь удалиться. Это может оказаться неприятным зрелищем.

Взволнованный взгляд отца встретился с ее взглядом.

– Криста?

– Я остаюсь, отец.

Мэтью нахмурился:

– Это освобождает меня от ответственности за причинение ущерба женской чувствительности.

Он пошел туда, где стоял Лейф, сжимавший в большой руке фехтовальный меч ее прадеда Джералда Чапмена.

На обоих мужчинах были облегающие брюки и рубашки с широкими рукавами. На Мэтью были сапоги из тонкой испанской кожи, на Лейфе – черные ботфорты до колен.

– Если вы согласны, – обратился Мэтью к Лейфу, – мы будем фехтовать до первой крови.

– Мы будем фехтовать, пока один из нас не сдастся, – возразил Лейф.

Криста со свистом втянула воздух.

– Согласен, – ответил Мэтью с явным удовольствием. – Правила простые…

– Никаких правил, – заявил Лейф, и темные брови Мэтью взлетели вверх.

– Вы уверены, что хотите именно этого?

– Совершенно уверен.

– Лейф, нет! – вскричала Криста, боясь, что тот откажется уступить, даже если будет ясно, что он проигрывает, и опасаясь, что Мэтью может закончить дуэль, сильно ранив противника.

– Профессор, если вы не можете контролировать дочь, предлагаю вам обоим удалиться.

– Может быть, так будет лучше, дорогая? – Отец взглянул на нее с сочувствием.

– Прошу прощения, отец. Я больше не заговорю.

Мужчины приняли боевую стойку, лезвия мечей скрестились в воздухе, каждый стоял боком, чтобы представлять собой меньшую цель – этому Лейф явно научился из книг отца Кристы. У Кристы затрепетало сердце, когда сталь ударила о сталь. Лейф парировал первые ужасные удары Мэтью, потом Мэтью устремился вперед, и мгновение спустя рукав Лейфа окрасился ярко-красным.

Криста подавила крик.

Она почувствовала, как отец положил ей руку на талию.

– Спокойно.

– Отец, он не сдастся. Он скорее умрет.

Профессор мрачно взглянул на дочь, но ничего не ответил. Противники двигались взад-вперед по бальному залу, Криста с ужасом выдохнула, когда лезвие Мэтью опустилось в мясистую часть бедра Лейфа.

– Отец, останови их, умоляю.

– Хотел бы я знать, как это сделать.

– Сдаетесь? – спросил Мэтью.

Его лезвие описывало круги, готовясь к новому удару.

Лейф ответил тем, что с силой опустил меч на меч Мэтью, вынудив того отступить на несколько шагов. Лейф последовал за ним, нанося удары справа и слева, от которых Мэтью легко уклонялся. Кристе показалось, что она уловила в лице жениха намек на улыбку, когда тот поднял меч, легко отстранил кончик меча Лейфа и сделал очередной выпад.

Она зажмурилась и крепко сжала губы, чтобы не вскрикнуть. Когда она открыла глаза, красное пятно расплывалось по рубашке Лейфа на уровне ребер.

Хотя Лейф снова и снова избегал сокрушительных ударов Мэтью, сердце щемило от страха за него. Лейф ничего не знал о тактике, ничего о наступлении и отступлении, выпадах и парировании, и все же он продолжал фехтовать, умело защищаясь, надвигаясь на противника с грацией человека, обладающего недюжинной силой. Он дрался как воин – мог сражаться любым оружием, лишь бы победить. Но Мэтью превосходил его умением. Вполне возможно, что Лейф мог умереть. Сердце Кристы сжималось так сильно, что она с трудом дышала.

Она впервые поняла, насколько сильно привязана к Лейфу, как много он значил для нее. Она сжимала руку отца, с ужасом смотря на мужчин, когда Лейф раз за разом отступал перед мечом Мэтью.

А потом он вдруг устремился вперед, подняв меч точно так же, как сделал это в тот вечер, выйдя из кареты. Зацепив рукоять меча Мэтью, он выбил его у Мэтью и отбросил. Она ошеломленно наблюдала, как поднялось запястье Лейфа, и он использовал тупой конец меча, чтобы нанести Мэтью в челюсть сильный удар, от которого тот с грохотом отлетел на пол. Лезвие сверкнуло снова, Лейф прижал кончик к груди противника напротив сердца.